Кто этот человек, в одиночку бросивший вызов системе здравоохранения? Честный и принципиальный врач, не побоявшийся отстаивать свое мнение, или лишнее звено, выбракованное медициной? Бунтарь или опасный чудак? «МК-Латвия» встретилась с доктором Эдгаром Меднисом, которого недавно лишили врачебных сертификатов в педиатрии и гомеопатии за подрыв престижа Детской клинической больницы и всей системы здравоохранения Латвии.
Напомним, что в сентябре 2024 года в Детской клинической больнице от дифтерии умер непривитый четырехлетний сын многодетных родителей из-под Мадоны. После этого родители вопреки настояниям врачей забрали из больницы двух своих других больных детей. Случился скандал, детей все-таки вернули в руки медиков, родителей осудили за самоуправство.
Однако на их защиту неожиданно встал доктор Эдгар Меднис, педиатр и гомеопат. Он подставил под сомнение действия коллег из Детской больницы и поставленный ими диагноз «дифтерия». А из его резких постов в соцсетях многие сделали вывод, что Меднис обвиняет врачей в том, что они «залечили» ребенка.
В конце сентября член правления Детской клинической больницы Зане Страуме рассказала: «Для каждого, кто работает в этой больнице, это шок и огорчение. И мы обязательно хотим защитить коллег, на которых в этой лживой кампании разными способами клевещут! […] Мы больше ни один такой случай не оставим без внимания. Ведь ни один врач, ни одна медсестра не должны приходить на работу в Детскую больницу и бояться высказывать свое профессиональное мнение и бояться делать свою работу. Это неприемлемо, и мы также решили действовать соответствующим образом».
В декабре стало известно, что доктор Меднис лишен сертификатов лечебного лица и не может продолжать практику.
Почему мы не видим пациента?
Мы решили дать высказаться самому возмутителю спокойствия. Добавим, впрочем, что все, сказанное доктором Меднисом – это только его личное мнение, и что редакция согласна не со всеми его высказываниями.
– Говорят, что главная проблема современной медицины в том, что она лечит не причины болезни, а только ее симптомы. Является ли латвийская система здравоохранения здесь исключением?
– Пациента у нас рассматривают не как общее целое, а как бы по частям. Возьмем такую распространенную болезнь, как бронхиальная астма. Ее причина – не в легких. В большинстве случаев это эмоции. Что происходит при этой болезни? Происходит сужение бронхов. А спазм – это страх, стресс. Вы испугались, зажались, сжались и бронхи. Таким образом надо лечить не сужение бронхов, а эмоции, вызывающие его. Однажды я спросил у одного хорошего пульмонолога – почему ты выписываешь пациентам ингалятор, ты же знаешь, что причина не в легких. «А что я могу сделать, у меня каждые 10–15 минут пациент, я не могу за это время узнать все про его жизнь», – ответил он.
Мы чаще всего не углубляемся в ситуацию пациента, в его жизнь и эмоции. Нас беспокоит только отдельная его часть. Делаем флюорографию, измеряем объем легких, если есть сужение – выписываем ингалятор, возвращаем на какое-то время ему качество жизни. Но при этом считается, что это лекарство ты будешь принимать до конца жизни. Таким образом вас подсаживают на медикаменты. И меня беспокоит, что сегодня и студентов-медиков не учат смотреть на человека, как на единое целое.
Мы должны дополнять друг друга
– Есть ли возможность поменять систему?
– Если ее менять, то менять тоже полностью. Но перемены уже происходят, как в любой отрасли, в медицине есть спрос и есть предложение, они и диктуют перемены. Сегодня мы в Латвии предлагаем жителям самый широкий пласт традиционной медицины. Она бесспорно хороша. Шапку долой, – скорая помощь, реанимация, снятие боли и шока – когда нужно быстрое вмешательство, то тут традиционная медицина на высоте. У нее большие возможности, чтобы спасти человека. Но если речь заходит о хронических заболеваниях, то классическая медицина обычно не так эффективна, она снимает симптом, но это не убирает причину болезни. Давно, когда я только начинал работать врачом, один доктор, могу его назвать учителем, Вецвагарс, сказал мне, что классическая медицина очень хороша в острых случаях, чтобы не дать человеку умереть.
Как изменить ситуацию в медицине? Надо поступать в противовес тому, что делается в Рижском университете им. П. Страдыня, где из программы убрали гомеопатию. По-моему, было бы абсолютно необходимо в высших медицинских учебных заведениях ввести изучение так называемой интегративной медицины, как обязательного предмета. Студентов следовало бы обучать хотя бы основам акупунктуры, гомеопатии, аюрведы, фитотерапии и т. д. Сегодня существует разделение на традиционную и нетрадиционную медицину. Но на практике мы должны пересекаться, дополнять друг друга. Мы все равно делимся пациентами. Ко мне приходит больной астмой ребенок и я знаю точно, что его поведут и к детскому пульмонологу. «Идти или нет?» – спрашивают родители. Конечно, идти! Пульмонолог измерит объем легких, это важнейший критерий и для меня, гомеопата. Речь идет о сотрудничестве между традиционной и нетрадиционной медициной. Я, например, очень часто посылаю больного на консультацию, скажем, к лору. Я не могу быть лучше лора, лучше ревматолога. Они в своей области лучше меня. Но они ограничены в выборе лекарств. Я часто могу помочь лучше. Но мне опять понадобится узкий специалист, чтобы оценить результаты моего лечения. Часто было бы хорошо, если бы мы просто поговорили с таким специалистом, договорились бы о плане лечения конкретного больного.
Я ясно вижу свои границы, что я могу и что нет. Также и медицинский специалист может видеть свои границы. И если он видит, что у коллеги, работающего в нетрадиционной медицине, получилось вылечить пациента, то он говорит: «Хорошо!» Или, наоборот, если лор аргументированно скажет мне, что пациенту нужна операция, то я соглашусь с ним.
Болеете за Pfizer или за Мoderna?
– Говорят, если человек вылечится, то он будет потерян для фармацевтической индустрии, а это невыгодно…
– Да, и особенно это проявилось во времена ковида. Тогда были, например, любопытные данные о том, что один из главных производителей вакцин Pfizer производит также и средства от тромбов, а их образование было признано одним из основных осложнений после вакцинации. Продажи этого препарата стремительно выросли после начала вакцинации. Понятно, что во всем этом есть материальный интерес.
– У врачей?
– И у врачей. Но основную часть денег все-таки зарабатывают производители лекарств. Вдумайтесь, ребенок приходит, а ему прописывают два вида ингаляторов. При этом использовать он их должен до конца жизни, по несколько раз каждый день на протяжении 70–80 лет. И этот подход касается любой хронической болезни. Скажем, высокого давления, причина которого в большой степени – это те же эмоции, основанный на страхах стресс. Нашим людям прописывают статины, которые препятствуют образованию холестерина, хотя его также можно регулировать по-иному, с помощью диеты или растительных средств. А мы знаем, что те же статины негативно влияют на функцию печени, на суставы, их пользу и вред нужно в каждой ситуации оценивать индивидуально. Принимая любое химическое лекарство, возьмите аннотацию, почитайте. Там есть раздел «побочные действия». Правда, побочные действия могут быть удивительными. Вы знаете, что знаменитая виагра поначалу создавалась, как препарат для сердца, но зарекомендовала себя совсем в другой области?
Пациент начинает сам сортировать лекарства
– Сейчас людям назначают лекарства горстями, как тут усмотришь за побочными действиями каждого…
– Да, вот приходит на прием пациент за 70. У него много хворей, с которыми он пытается сосуществовать, и у него всегда список и набор лекарств, которые ему обязательно предписано принимать, может быть, 10–15 наименований в день. На такой случай моя преподаватель в Медицинской академии говорила: «Всегда держите в уме, сколько лекарств пациент в состоянии принять».
– Что это значит?
– Когда человек чувствует, что ему уже слишком много лекарств выписали, он сам начинает сортировать. Мол, это лекарство хорошее (вкусное, приятного цвета), я его выпью, а это сегодня не буду. Был раньше в больнице им. П. Страдыня целый корпус, который сейчас уже снесен, отведенный под отделение профессиональных заболеваний. Там, если выходишь во двор, вся трава была усеяна таблетками. Понимаете? Пациенты не могли выпить все, что им приносили, и они просто выбрасывали лекарства с балкона. К чему я это? Вот приходит человек со своими 10 таблетками по три раза в день, и я его спрашиваю: «С чего все началось, какая была первая болезнь в вашем анамнезе?» Он вспоминает – такая-то. «И что вы делали?» – «Я пошел к семейному врачу, и он мне выписал то-то и то-то. Потом появилось еще одно недомогание. Пошел к семейному, и он мне выписал новое лекарство». А ведь вторая жалоба явилась побочным действием применения первого лекарства! И так десять раз! Но если бы этот человек прочитал аннотацию первого лекарства, эта цепочка недомоганий не образовалась бы! Фактически это такой заколдованный круг. Человек сидит на таблетках и часто даже не интересуется, как и на что они действуют. И, к сожалению, я нередко встречал у коллег такое мнение, что аннотации читать не надо, там пишут всякие глупости. Но аннотация к лекарствам – это как обязательная литература, как у нас было в школе.
– Аннотация, как Шекспир или Толстой…
– Точно, но нас заставляли читать не Шекспира, а Андрея Упитса. Врач что-то вам выписал, основываясь на базе собственных знаний. Но у вашего организма всегда есть какие-то особенности. Ни сам пациент, ни доктор не могут знать, как организм отреагирует на то или иное лекарство. И если я обнаружу в аннотации что-то, что меня насторожит, первым делом я должен пойти к семейному врачу и сказать – послушайте, мне от этих таблеток плохо, хочу, чтобы вы их поменяли. А обязанность врача в этом случае – сообщить Госагентству лекарств. О любом случае побочных действий надо сообщать. Но у нас такое неписаное правило, что мы не сообщаем. Мы уверены, что нам не надо ни знать о побочных действиях, ни сообщать о них. Я пытался сообщать о побочных действиях вакцин от ковида, но меня в агентстве просто отфутболивали.
Ограничения страшнее ковида
– Признайтесь, доктор, вы антиваксер или нет?
– Навесить ярлыки можно на каждого. Вакцинация предусмотрена для того, чтобы человек не болел или переносил заболевание в более легкой форме. Но у человека должно быть право выбора, ведь прививка – это лишь один из способов борьбы с болезнью. Есть много других методов. И тут мы опять возвращаемся к аннотациям, которые прилагаются к лекарствам. Человек должен прочитать описание вакцины, и если для него прививка несет какой-то риск, он должен иметь право выбрать другой способ уберечься от болезни.
– В том числе и отказавшись от прививки? Но мы ведь помним, сколько средств во время пандемии было потрачено на пропаганду вакцинации, как тут простому человеку сформировать свое, независимое мнение.
– Тем более, что только позже появилась статистика, что в пандемии Covid-19 не было ничего особенного. Что сама болезнь не была чем-то экстраординарным, экстраординарными были меры, которые принимали против ее распространения правительства.
Самой главной опасностью пандемии, вернее, принятых ограничительных мер, стал затрудненный доступ пациентов к жизненно необходимым им медицинским манипуляциям. Многие пациенты страдали прежде всего от того, что им вовремя не оказали необходимую помощь.
У меня у самого был пациент – молодой человек, одиннадцатый день с температурой 39 градусов. Семейный врач консультировал его по телефону, больной пил парацетамол. А потом выяснилось, что у него двустороннее воспаление легких. Он еле держался на ногах, но никто его не осмотрел, чтобы поставить диагноз и лечить. Почему, по какому праву мы отказывали пациентам в лечении?
– Может создаться впечатление, что во время пандемии над обществом проводился эксперимент – до какого предела можно закрутить гайки? А ведь у какого-нибудь диктатора в будущем вполне может появиться соблазн ограничить права и свободы, оправдав это медицинскими указаниями...
– Но не все страны участвовали в этом эксперименте. Швеция и Белоруссия воздержались. И были страны, где руководство извинилось за свои действия во время пандемии. Япония извинилась, Голландия. Вы можете представить, чтобы у нас извинились? Чтобы вышел Кариньш и сказал – draugi, nav labi. И в этом состоит опасность – что будет, если мы из-за медицинских предписаний станем заставлять людей делать то, что они делать не хотят? Опыт у нас уже накоплен – они были ограничены, хотя ничего экстраординарного в ковиде не было. И почему я за то, чтобы у человека было право выбора. Ему прежде всего надо объяснить – плюсы после вакцинации у тебя могут быть такие. Минусы – такие. Решай сам. И человек сам решает, так как его здоровье – его дело.
– И здоровье его детей?
– И здоровье его детей. Но если ему надо прививаться в обязательном порядке и за отказ грозят какие-то последствия, то речь уже идет об ответственности тех людей, которые сделали вакцинацию обязательной. Он уже может с полным правом подойти к врачу и сказать: «Слушай, ты мне сказал вакцинироваться, у меня возникли проблемы со здоровьем, компенсируй мне мои потери». Депутат Юлия Степаненко приводила цифры, что, если не ошибаюсь, 284 молодых человека в Латвии получили прививки с противопоказаниями для их возраста и у многих из них были тяжелые последствия. Эта проблема была признана, двое даже получили от государства компенсацию. Доказано, что у молодых после такой прививки очень много осложнений в форме миокардита. И вам любой кардиолог скажет, что сейчас мы переживаем вспышку миокардита.
«Диагноз» поставит суд
– Общество врачей лишило вас сертификатов. Не является ли это подтверждением, что в системе здравоохранения у нас не все в порядке?
– Думаю, что у властей просто нет аргументов, с помощью которых можно мне оппонировать и они использовали выход в виде репрессий. Началось все еще во время ковида, когда я говорил, что ивермектин – отличное лекарство от ковида, что потом также получило подтверждение. Тогда ко мне пришли из Инспекции здравоохранения, чтобы я подписался под тем, что больше не буду упоминать об этом лекарстве. Мое дело рассматривалось в комиссии по этике. Меня упрекали, что я рекомендую людям ветеринарный аппарат. Сегодня ивермектин рекомендован Всемирной организацией здравоохранения, как лекарство от ковида. Но никто из Общества врачей не пришел ко мне и не извинился – прости, ты был прав.
То же самое теперь. Сейчас по заявлению родителей умершего малыша возбуждено уголовное дело против государства в лице больницы. Дождемся приговора, это будет важный прецедент. Посмотрим, что выяснит расследование.
И это момент, который я не понимаю. Общество врачей – это организация, объединяющая экспертов отрасли. Если есть какой-то спор, все просто – соберем консилиум, рассудим конфликт. Профессионалы пускай решат. Если коллеги подтвердят аргументами, что я не прав, я соглашусь. Но этого не произошло. Мне не за что извиняться. Я говорю так, как думаю. Это мое персональное мнение.
– Вас лишили обоих сертификатов. Что будете делать?
– Работать. Вот, заказал себе новую табличку на двери (показывает, смеясь): Dzednieks, то есть целитель.
