Праздник знаний со слезами на глазах

Отчего плачет семиклассник Коля и почему «выгорают» педагоги? Когда дети разучились читать и как заполнить более 500 вакансий в школах? Правда ли, что Министерство образования обещает платить учителям по 2500 евро за ставку, а школы готовы с 1 сентября обучать только на латышском языке? «МК-Латвия» изучила официальные диаграммы и схемы и побеседовала с участниками школьной реформы.

Почему плачет Коля

С нового учебного года 1-е, 4-е и 7-е классы школ нацменьшинств начинают обучение только на латышском языке. На сегодняшний день это 4200 детей, а через три года все ученики в Латвии будут учиться только на государственном.

Школы отрапортовали, что к стремительному переходу готовы, но все-таки знание государственного языка как у школьников, так и учителей не самое блестящее. Пока министр образования Анда Чакша поймала за руку на сокрытии истинного положения вещей только Даугавпилс, куда съездила самолично проверить языковую квалификацию педагогов. Кстати, была сильно разочарована и пообещала, что спуску не даст и в сотрудничестве с Центром государственного языка и Государственной службой качества образования обеспечит механизмы контроля, чтобы убедиться, что образование «на качественном латышском языке» обеспечивается постоянно, а не только тогда, когда в класс приходят с проверкой.

Но если педагогов еще можно как-то приструнить, то как обеспечить мотивацию у детей? Например, как заставить учиться будущего семиклассника Колю, мальчика вовсе неглупого (быстро собирает кубик Рубика, хорошо играет в шахматы и сам за год довольно прилично выучил английский язык), если на все призывы учителя он в классе только плачет и упрямо твердит: «Я не понимаю, что вы говорите, я ничего не понимаю, оставьте меня в покое!» А если очень сильно настаивать, начинает в истерике разбрасывать стулья вокруг себя. Думаете, единичный случай?

К сожалению, учителя рассказывают, что многие дети после «удаленки» до сих пор не пришли в себя, а им еще добавляют в срочном порядке новый стресс. Кстати, в соседней Эстонии, где тоже срочно решили перевести все школы на эстонский язык, все-таки торопиться не стали. Там провели тщательный опрос директоров, которые честно признали, кто готов, а кто не очень к радикальным переменам, и по результатам подошли к проблеме дифференцированно: кому-то еще на русском разрешили поучиться, кому-то билингвально, и только самым передовым – исключительно на эстонском. И никто не истерит, проверками не грозит, все понимают, что реформа совершается на общее благо.

У нас-то тоже все только «за», но надо смотреть правде в лицо. А правда такова: поспешишь – людей насмешишь. В нашем случае – до слез доведешь.

Гладко было на бумаге

Большинство русскоязычных педагогов уже неплохо заговорили по-латышски. Но не все оказались на это способны, и в конце прошлого учебного года из школ уволились десятки педагогов. Увы, ушли не случайные люди в образовании, а опытные профессионалы, которые понимают, что не смогут обеспечить тот уровень преподавания на государственном языке, о котором мечтает Анда Чакша. И если в Эстонии на начало учебного года не хватает 150 педагогов, то у нас только в Риге на сегодня 346 вакансий, из них 145 учителей дошкольного образования (с которых министр обещала спросить особенно строго и которым уже в этом учебном году общаться с воспитанниками разрешается исключительно на государственном языке), 38 учителей начальной школы, 24 – спорта, 34 – музыки, 23 – математики. А уж на учителей латышского языка самый повышенный спрос – 35 вакансий! Так может, прежде чем что-нибудь строить, нужно позаботиться о стройматериалах?

Министр пообещала учителям зарплату 2500 евро в месяц. Все ахнули, в зобу дыханье сперло, но в школу так никто и не побежал. И это несмотря на то, что и студентов уже готовы директора брать, и любой инженер или бухгалтер может по-быстренькому в учителя переквалифицироваться (программа Iespējamā misija).

«Образование требует комплексных решений – значительного увеличения заработной платы учителей и внедрения новой модели финансирования, а также хороших школ с оптимальными критериями количества учеников в классе, – заявила Анда Чакша. – Наша цель – добиться равных возможностей для детей по всей Латвии, доступного, качественного и инклюзивного образования. Для обеспечения качества образования необходимы профессиональные, хорошо мотивированные преподаватели, которые работают с достаточным количеством детей, чтобы обеспечить нагрузку в одной школе и при этом не перегружаться. Наша цель радикальна: за три года поднять заработную плату учителей в среднем до 2500 евро. Условием для этого являются гибкие критерии для школ, выполнение которых за счет реализации новой модели финансирования программы обеспечит повышение заработной платы».

Но пока министр делает громкие заявления, факты, предоставленные ее министерством, говорят о том, что до светлого школьного будущего нам еще очень далеко.

За последние пять лет процент детей, не умеющих читать, увеличился в шесть раз. Каждый пятый ребенок в начале 5-ого класса почти не понимает смысла прочитанного текста.

По результатам международного исследования OECD PISA, латвийские школьники из сельской местной в учебных достижениях отстают от своих городских сверстников на 48 пунктов, что равноценно примерно одному году учебы.

Кто виноват? Как утверждает исследование, проведенное Латвийским университетом, во всем виноваты учителя, так как навыки 38–41% процентов преподавателей не отвечают необходимым требованиям.

Что делать? Оптимизировать школьную сеть, собрав в нескольких крупных учебных заведениях лучших из лучших и поднять им зарплату за счет тех, кто останется за бортом. С финансовой точки зрения для государства это очень выгодно.

Из представленной Министерством образования диаграммы следует, что если 500 учеников учится в десяти маленьких школах, то для их обучения нужно в сумме 400 педагогов, что при зарплате в 2500 евро потребует 1 млн евро из бюджета. Если же эти 500 человек учатся в одной школе, то им достаточно 40 педагогов и всего 100000 евро из бюджета. Выгода налицо. То есть чем больше школ закроется, тем больше денег останется.

При этом министерство обещает, что ближайшая начальная школа (1–6-е классы) будет располагаться не дальше чем в 40 минутах от дома ученика. Ну а ученики 7–12-х классов могут и за 25 км поездить за знаниями, считают в министерстве.

Количество учеников в классе тоже планируется увеличить – не менее 30 человек в основной школе и 60 – в средней.

Что-то пошло не так

– От нас этим летом ушли два учителя, они выгорают, мы их теряем, они уходят из отрасли, и никто не приходит на их место, – рассказывает Анна Владова, директор рижской средней школы № 80. – Школа растет, и где взять новых учителей, я не знаю. У нас тотальная катастрофа с учителями. Нас тридцать лет кормят бесконечными обещаниями, что скоро у нас все будет хорошо, а в последние годы еще добавились реформа-2030, ковид, новые требования, бесконечные нападки МОН на учителей, что они все не так делают, не работают и при этом что-то хотят – бесконечное оскорбление учителей. Это непонятные требования, полное отсутствие методических пособий и учебников, чудовищная перегрузка. Можно пообещать и 3500 евро зарплаты, но как могут отреагировать молодые люди, подумывающие о том, чтобы выбрать профессию педагога, на официальную информацию о том, что многие учителя работают некачественно? Мои коллеги спрашивают: «Ну кто из молодых после этого пойдет работать в школу? Получается, что нас всех опустили ниже плинтуса». Как можно такую информацию, после которой каждый учитель чувствует себя обиженным, вываливать в публичное пространство? И так постоянно. То нас отправляли переучиваться на лесников, то на сантехников. Потому что надо как-то оправдать себя, тот чудовищный кризис, в котором мы оказались. Ни один работник Минобразования не скажет, что он виноват, все будут валить на школу. Виноват директор, учителя, но только не те, кто разрабатывал все эти реформы. Нельзя было начинать преобразования во время ковида, ни одна новая реформа не проводится в кризис. Два года мы учились «на удаленке». Как бы красиво мы все не рапортовали, мы понимаем, что это было не обучение, это было выживание. Конечно, у нас сейчас плохие результаты. Но не потому, что учителя плохо учат, а потому что министерство не обеспечило учителей учебниками. У нас не хватает учителей, и мы были чемпионами мира по сидению «на удаленке». И что мы после этого хотим? Как можно вообще говорить о качестве образования и валить все на школу? Конечно, удаленное обучение повлияло на результаты. У детей два года не было социализации, они два года видели только окошко компьютера. У них не было живого общения, они выпали из социума.

Языковая среда

По мнению Анны Владовой, от оптимизации школьной сети выигрывает старшая школа, которая может предложить ученикам две-три программы на выбор, шесть-семь углубленных блоков, и для этого есть методическая база, инфраструктура и профессиональные учителя.

– У старшеклассников будет больше возможностей получить качественное образование, – продолжает директор. – Но уповать на то, что мы позакрываем школы в регионах, и учителя оттуда поедут в другие школы – это утопия, не поедут никуда учителя. Из десяти человек, которые увольняются, только один переходит в другую школу, а девять уходят из профессии.

– Дети приходят в 1-й класс с очень разным уровнем языка: кто-то хорошо говорит, кто-то вообще не понимает по-латышски, – поясняет Владова трудности перехода на государственный. – Но даже у подготовленных первоклассников изначально словарный запас меньше, чем у носителей языка, они по-другому должны начинать изучать язык. 1–2-е классы нужно ориентировать на пополнение лексики, использование языка в жизни, на разговор, на слушание, и только потом все остальное. Нужен специальный учебник, а его до сих пор нет, только обещают. Я бы посоветовала родителям деток из русскоязычных семей, где латышский не используется в обиходе, помочь ребенку, послушать с ним какие-то песенки, посмотреть мультики, то есть обеспечить среду слушания и общения на латышском языке.

В стенах школы никто никому не может запретить общаться на родном языке, это бред. Если вдруг ребенок стоит плачет, я буду говорить с ним на родном ему языке, ну приходите, штрафуйте меня, для меня здоровье и комфорт ребенка превыше всего. У него стресс, он половину «теток» в школе не знает, мимо идет директор школы и спрашивает: «Kas notiek?» Он и по-русски-то не может сказать, что у него болит. Ему просто плохо.

Но когда учителя призывают детей говорить между собой по-латышски для создания среды, это правильно. Здесь важно не заставить, а помочь, нужна практика общения.

С нашей стороны я в каждом классе обеспечиваю учителя-помощника, у которого много функций: он наблюдает, помогает, может отдельно поработать с каждым ребенком, может объяснить что-то по-русски.

Выгоревшие и перегоревшие

– Одна из причин, почему этим летом я уволилась из школы, – это латышский язык, то есть я не знаю, как учить русских детей на латышском языке, – признается Валентина С., учитель начальной школы с 36-летним стажем. – Я не владею в такой степени языком. И я не могу говорить на латышском языке, когда дети смотрят на меня и ничего не понимают. Дети не готовы к этому. У нас за этот год сменились четыре учителя латышского языка, как дети могут знать предмет?

Вторая причина – это реформа «Школа-2030» – я тоже не знаю, как с ней работать, я не могу такое преподавать. Раньше было так: лучше меньше знаний, да лучше. А сейчас знаний много, но все по верхам и фактически ни о чем, в результате дети ничего не знают. Взять хотя бы предмет «Визуальное искусство». Во 2-м классе я должна рассказывать детям о картинах великих художников, а маленькие дети хотят просто рисовать, и раньше мы их учили рисовать. Сейчас этого нет, они должны вникать в чужую картину, рассказывать о своих эмоциях, и все это на латышском языке. На природоведении практически идет физика. Зачем им это надо во втором классе?

Третья причина – это уровень детей. После пандемии многие дети пришли из садика не наученные ни читать, ни писать даже на родном языке. Половина детей необучаемы, много больных, раньше столько не было.

Ангелина М. преподает физику и знает, как можно было бы решить хотя бы отчасти проблему нехватки учителей – нужны преподаватели-универсалы. Но Минобразования не позволяет:

– В связи с оптимизацией школ у «девятилеток» теперь начнутся большие проблемы с физикой, химией, биологией, потому что учителям остается очень мало часов: физика и химия, например, по два часа в 8-м и 9-м классах, – рассказывает педагог. – Вакансий много, но как школам найти учителя на такую маленькую ставку? Можно было бы «догрузить» его другими предметами, но МОН не разрешает. Например, я окончила физмат, но не имею права преподавать не только природоведение, но и математику.

Для Инги В. латышский язык родной, и она работает сейчас во 2-м классе школы нацменьшинств по программе обучения только на латышском. 

– Прежде всего, русскоязычным детям не хватает слов, чтобы выразить свою мысль или какие-то свои потребности, – рассказывает о своих наблюдениях учитель. – Не хватает адаптированных учебников, рабочих тетрадей, приходится готовить учебный материал самой, чтобы дети могли понять тему на более легком, простом латышском языке. На уроке это непрерывные переводы при чтении литературного текста, дети не знают животных, птиц, растения, какие-то действия. В учебнике есть слова, которые и латышские-то дети не особенно понимают, потому что они довольно старые, особенно в народных песнях. Ну и письмо, конечно, тоже проблема – пишут с жуткими ошибками, потому что «гарумзимес» не воспринимают. Могу сказать, что за 1-й класс я лишь частично научила их тому, чему должна была научить. Конечно, сказалось, что обучение шло не на родном языке. Особенно это касается социальных знаний и природоведения. Если ребенку родители помогают, ему легче. Но многие родители сами не знают латышского. Думаю, уровень образования сильно упадет в очередной раз. Тут надо начинать с детского садика очень серьезно, готовить, чтобы дети хотя бы разговорную речь знали. Но сколько я тут гуляю в округе вдоль садиков, я не слышу латышского языка. Конечно, воспитателям тоже сложно, но мне очень понравилась воспитательница, которая приходила к нам в школу в гости со своей группой. Ее дети очень прилично говорили, многие даже без акцента и свободно. Если кто-то начинал говорить по-русски, она перебивала, объясняла, они запоминали слова. То есть там серьезная работа идет, и у детей проблем не должно быть. Наверно, сначала надо было доработать языковой вопрос в садиках, обеспечить их необходимыми материалами.

Другого пути нет

Мама семиклассницы Марины двумя руками «за», чтобы дети учились на латышском языке, но признается, что дочка к этому не готова.

– Ребенок вообще не готов, да еще за лето все забыл совсем, – переживает Оксана. – Первое время будет тяжело, очень тяжело. Но я была «за», когда и в садике начиналось обучение на латышском, потому что другого пути у нас нет, и я не вижу в этом ничего плохого.

Мы с первого класса ходили к репетитору, но у ребенка проблемы с памятью, он не воспринимает, не запоминает, ему тяжело все это дается. Но все, что можно, я, как мама, делаю, чтобы она изучала язык.

Проблема в том, что учитель на уроке латышского не может научить полный класс, это невозможно, хотя у нас каждый день в школе урок латышского языка. Невозможно за 40 минут до каждого ребенка что-то донести, тем более, кто-то слушает, кто-то не слушает, друг  другу мешают. Конечно, нужно было больше времени, чтобы переходить на латышский язык, потому что дети не готовы.

Мама будущей первоклассницы Сонечки готовила ребенка к школе как могла – с самого начала отдала в латышский детский сад. Но абсолютного результата пока тоже нет.

– До сих пор неизвестно, кто у нее будет классным руководителем, – переживала мама Полина накануне начала учебного года. – Одна учительница уволилась из-за языка, считает, что не может полноценно преподавать на латышском, другая просто устала от реформ. Пока в школе вакансия на это место. Вообще из начальной школы в конце года уволились четыре учителя. Сонечка в общем-то готова учиться на латышском, она читает и на русском, и на латышском, говорит, но многих слов не знает. У нас во дворе латышские дети, она с ними играет и прибегает ко мне периодически, спрашивает, как по-латышски то или другое слово. Свободно она по-латышски не говорит. Я, конечно, большего ожидала от этого латышского садика. Но воспитательница – билингвал, и с русскими детьми она часто переходила на русский язык. Видимо, так ей было проще, и Сонечке так было проще, но в результате получается, что свободно ребенок не говорит. Хотя психологически она готова. А вот детям из русского садика я вообще не представляю, как учиться на латышском. Хотя старший сын, который перешел в 12-й класс, рассказывает, что учитель объясняет тему на латышском, а когда ему задают вопросы по теме, переходит на русский. Вообще мне кажется, что с первым классом не самая плохая ситуация, хуже гораздо с четвертыми и седьмыми. Первоклассники более гибкие и новое воспринимают проще. У них не будет агрессии и протеста. А у семиклассников добавляются настрой из дома, агрессия – а почему мы должны, то есть примешивается психологический момент. Всем будет хуже от этого, я не понимаю, почему эта реформа совершенно не подготовлена, даже никаких пособий нет для первоклассников, все только слова одни, и вдруг раз, как котят в воду. Я считаю, надо было делать это постепенно.

Татьяна МАЖАН