Несмотря на уголовное преследование, бывший мэр Вентспилса Айвар Лембергс не собирается уходить из политики. Он позволяет себе открыто критиковать власть и высказывать мнения, отличающиеся от общепринятых. В интервью «МК-Латвии» опальный политик рассказал о том, с какими проблемами столкнулся в заключении, и поделился мнением по актуальным вопросам политики и экономики.
Власти надеялись, что буду за решеткой
Последние годы были сложными для Айвара Лембергса. В 2021 году суд первой инстанции осудил его за коррупцию и отмыв теневых капиталов на пять лет лишения свободы с конфискацией имущества и присудил выплатить штраф в 20 тысяч евро.
Когда 22 февраля 2021 года суд объявил приговор, Лембергса арестовали прямо в зале заседаний, год он провел в Рижской центральной тюрьме, где основательно подорвал здоровье.
Затем суд изменил ему меру пресечения: заплатив залог в размере 100 тысяч евро, политик вышел из тюрьмы.
Сейчас Лембергс обжалует решение суда в суде апелляционной инстанции, идет стадия судебных прений. «Думаю, прения закончатся в феврале-марте. В любом случае решение этого суда можно будет затем обжаловать в кассационной инстанции. Окончательное решение суда вступит в силу, когда будут пройдены все эти стадии», – поясняет он.
– Находясь в тюрьме, вы баллотировались на пост мэра Вентспилса. Разве вы могли бы занять эту должность?
– Власти надеялись, что если я буду за решеткой, за меня жители Вентспилса не проголосуют. Но они ошиблись: на выборах в июне 2021 года руководимая мной партия получила больше всего голосов и выиграла 7 мест из 13, из всех кандидатов в депутаты я получил больше всего голосов. Голосование за пост мэра может проходить только очно. Я был в заключении и не мог присутствовать на голосовании, мой голос был административно отнят. В итоге голоса разделились поровну, поэтому мэром избрали моего первого заместителя Яниса Витолиньша.
– Какие у вас планы на дальнейшую политическую карьеру?
– Сейчас я занят восстановлением здоровья, подорванного в тюрьме. При этом руковожу партией «Латвии и Вентспилсу», руковожу комитетом по социальным вопросам, состою в нескольких комиссиях, держу руку на пульсе. Посмотрим, как будет дальше.
– Какие проблемы со здоровьем вас беспокоят?
– У меня серьезные проблемы с позвоночником, сейчас я лечусь в Латвии, прохожу физиотерапию, уже более 20 лет у меня один врач-физиотерапевт. Болезнь особенно прогрессировала в заключении: там я был вынужден сидеть целыми днями, прогулка длилась только один час, моего физиотерапевта, который должен меня лечить, ко мне не подпускали, врача-невролога тоже. В течение года я был лишен необходимого лечения. И моя спина оказалась в таком состоянии, что мне дали 2-ю группу инвалидности. Ко мне сейчас физиотерапевт приезжает минимум раз в неделю, каждый день около двух часов я занимаюсь, делаю упражнения, где бы ни находился. Здоровье стабилизировалось.
Отношение хуже, чем к животным
– Почему в тюрьме вам не оказывали необходимую медицинскую помощь?
– Я готов был платить, чтобы меня отвезли к моим врачам, но мне было отказано. В итоге я подал на них в суд и потребовал 100 тысяч евро компенсации: государство довело меня до инвалидности.
К животным на фермах, соблюдающих нормативы ЕС и соответственно Латвии, относятся значительно лучше, чем к людям в тюрьмах. Условия содержания заключенных в наших тюрьмах мало изменились со сталинских времен. Отношение такое: если тебе не требуется неотложная медицинская помощь, значит, ты здоров. Например, я жаловался на боль из-за грыжи. Операцию, которую на свободе мне сделали бы за неделю, в заключении мне провели только через шесть месяцев.
По нормативам не оказывать животным помощь, когда они испытывают боль, запрещено. А заключенный в латвийской тюрьме может терпеть боль и мучения, и никто ему не поможет.
Я боролся, чтобы ко мне относились как к животному. Писал письма в тюремную администрацию и в областной суд, требовал, чтобы ко мне относились как к млекопитающему.
Но я не добился ничего: животным меня не признали, но относились хуже, чем к скоту.
– Как ваша семья все это переносила?
– Все переживали за меня, для моих близких это был шок. Решение суда было абсолютно немотивированным. Если судить по отношению к заключенным – Латвию нельзя назвать демократическим государством. Но Европейский союз это не интересует.
Мы далеки от подлинной демократии
– Как вам кажется, в целом Латвию можно назвать демократической страной?
– Места заключения – лакмусовая бумажка. Конечно, в Латвии есть проблемы со свободой слова, помните, как к тем, кто выходил на демонстрации против прививок от Covid-19, применяли репрессии, наказывали денежными штрафами. Людей, которые не хотели прививаться, отстраняли от работы – это противоречило Конституции Латвии и основам демократии.
Конечно, если сравнивать с СССР, демократии в Латвии стало значительно больше. Но мы очень далеки от образцов подлинной демократии.
– О том, что свобода слова в Латвии под угрозой, многие заговорили во время скандала вокруг телеканала «Дождь», который лишился латвийской лицензии на вещание.
– Я не следил за этим скандалом. Мой подход – нельзя запрещать ни одно медиа, нужна полная свобода слова. Если политики боятся, что кто-то, насмотревшись телеканалов или начитавшись газет, возненавидит это государство, то виноваты не СМИ, а сами политики, не доверяющие своему народу.
Мы дошли до того, что безнаказанно можем высказывать только такие взгляды, как у властей – президента, премьера.
Мне, например, на гостелевидении отказали в участии в теледебатах как кандидату в премьеры – такое указание дал телеканалам премьер Кариньш. На государственное радио тоже не приглашают. Это уже не общественное телевидение и радио получается, а частная лавочка премьера. При этом работу государственного радио и телевидения оплачивают налогоплательщики, и я в том числе.
Если оппозиции ограничен доступ на государственные радио и телевидение, значит, мы живем в недемократическом государстве.
Будто очнулся в похмелье
– Как вам кажется, почему правительство после октябрьских выборов в Сейм создавалось так долго?
– Показательный пример – Кариньш два месяца вел переговоры с олигархом Улдисом Пиленсом и вдруг он задал вопрос: «А кто такой Пиленс?» Мне это напомнило состояние сильно выпившего, который после пьянки очнулся в похмелье и не понимает, кто с ним рядом спит.
Когда речь идет о формировании правительства и премьер не понимает, с кем он ведет переговоры – значит он не совсем в своем уме.
Союз зеленых и крестьян (СЗК) и я четко сказали: правительство Кариньша мы не поддержим и в коалицию с ним входить не будем.
Кариньш не компетентен, он не знает латвийский народ, не понимает историю Латвии. А без ее понимания невозможно понять сегодняшний день.
Он служит западным олигархам.
– Как это понимать?
– Очень просто. Правительство уже запланировало, что все большие госкомпании будут проходить акционирование, по сути, это приватизация, и можно догадаться, что приватизаторами будут международные финансовые олигархи.
Мне когда-то удалось добиться с единомышленниками, чтобы Latvenergo и Latvijas dzelzceļš не были приватизированы. К сожалению, с Latvijas gāze мне этого добиться не удалось.
– Что плохого в том, что эти компании будут приватизированы?
– Эти компании имеют стратегическое значение для народного хозяйства. У частника только одна цель – прибыль. А государство должно заботиться о народе, а не о прибыли госкомпаний. Интересы международной олигархии, желающей приватизировать наши предприятия, противоречат интересам латвийского государства и народа.
– Как вам кажется, правительство Кариньша жизнеспособно? Надолго его хватит?
– Думаю, надолго. Скорее всего, на четыре года. Должности они распределили, создали новые должности и министерства, зарплату себе увеличили – им есть что терять. Теперь будут грызться за пирог, например, за закупки на нужды обороны, на которых можно хорошо заработать.
Мы должны догнать лучших
– Чего вы ждете от нового правительства под руководством Кариньша?
– Результат его деятельности будет такой, что мы будем все больше отставать не только от Швеции и Германии, но и от Эстонии и Литвы. Для меня цель догнать соседей – не критерий, потому что это величайший позор, что мы стали хуже их. Мы должны смотреть на Швецию, на Германию – их надо догонять. Чем не цель – чтобы уровень жизни в Латвии был как в Швеции.
– Ну до таких целей нам как до небес.
– А разве Швеции и Германии кто-то преподнес экономическое чудо на тарелочке с золотой каемочкой? Германия проиграла две мировые войны, а сейчас она мотор европейской экономики, правда, если Шольц ее не угробит.
То, что мы разгромлены, не означает, что через 20 лет не сможем быть лучшими. Но надо по-другому мыслить, надо учитывать интересы народа, а не действовать по указке чужих правительств.
Государство для всех?
– Многие решения политиков способствуют расколу общества по национальному признаку. Как вы думаете, зачем это делается?
– Раскол общества означает и раскол государства. Он вымывает основу стабильности будущего государства. Говорить как Эгил Левитс, что Латвия для латышей, делить людей на своих и чужих – это к добру не приведет.
Я всегда считал, что Латвия – государство для всех, кто тут живет, неважно, латыш он, русский, украинец или еврей.
– С одной стороны, защищая нацменьшинства, вы завоевали популярность у нелатышей, в то же время СЗК, от которого вы баллотировались в Сейм, голосовал за законы, вытесняющие русский язык из школ, из общественного пространства. Как у вас это совмещается?
– У меня могут быть взгляды, которые не совпадают со взглядами других представителей СЗК. Я считаю, что гуманитарные вопросы невозможно решить административным путем, они решаются добровольно. В образовательном процессе главный – педагог. Но готовы ли педагоги к новым требованиям?
Если педагогов не хватает, получится бутафория.
Надо анализировать образовательный процесс не в среднем по государству, а в каждой школе – какие есть педагоги, сколько предметов они могут преподавать на латышском, сколько билингвально.
В Вентспилсе уже 25 лет назад наблюдалась тенденция – родители из русскоязычных семей часто посылали детей в латышские детсады и школы. В итоге целая школа перешла с русского на латышский, потому что не хватало школьников, желающих учиться на русском. Но все это делалось добровольно.
Когда пост министра образования занял Шадурскис, этот процесс приостановился, обязаловка дала противоположный эффект.
Надо считаться с мнением общества, гуманитарные вопросы решать добровольно, проводить соцопросы родителей – куда они хотят отдать ребенка учиться – в латышскую школу или в школу нацменьшинств.
Кроме того, нацменьшинства надо финансово поддерживать, чтобы они могли сохранять свою культуру и национальные традиции. Стимулировать надо положительными шагами, а не административными методами.
Энергия – не политика
– Энергокризис тяжело ударил по кошелькам латвийских жителей. Как можно было бы смягчить его последствия?
– Я считаю, что потребитель должен иметь право выбирать. Я не предлагаю покупать газ в России, но если есть возможность купить электроэнергию в Беларуси дешевле, то почему надо платить за нее в пять раз больше?
Энергия – это не политика. Но наши вожди решили иначе. В итоге мы стали слишком дорогим государством для жизни и для производства, мы становимся все менее конкурентоспособными, люди уезжают, в прошлом году на 17 тысяч человек население уменьшилось.
– При этом политики призывают нас затягивать ремни и экономить.
– Экономить надо. Кризис всегда заставляет пересматривать привычки потребления – нужны ли нам дома восемь лампочек или достаточно четырех. Мы дома частично перешли на более экономичное led-освещение.
– Если бы вы стали премьером, что бы сделали, чтобы вывести страну из кризиса?
– Из того состояния, в которое загнало страну правительство Кариньша и президент Левитс, легкого выхода нет. Мы все за это будем платить. Но у нас есть ресурсы ЕС и кредиты, которые можно более разумно тратить, делать это системно – по всем отраслям.
Развитие – это вклад ресурса. Эффективность достигается, когда вкладываете меньше и получаете больше. Если бы я был премьером, я бы, например, электроэнергию в Беларуси покупал и на этом бы экономил.
НДС на продукты надо снизить
– Латвия привыкла жить взаймы, наш госдолг все растет. Можем мы себе позволить продолжать эту политику?
– Если сравнивать Латвию с большинством стран ЕС, то по отношению к валовому продукту у нас не очень большой долг. Вопрос не в том, что мы занимаем, а в том, как тратятся деньги, которые Латвия получает от ЕС, и государственные займы. Эти займы используются не на развитие страны, а на покрытие текущих издержек. Это как если бы вы взяли кредит, накупили шампанского с икрой, а наутро у вас осталась только пустая бутылка. И дальше что?
Чтобы отдавать кредиты, надо зарабатывать деньги. Но такого мышления у политиков нет, они понимают, что кредиты будут отдавать не при них.
– На чем государство может сейчас заработать? На увеличении налогов?
– Думаю, налоги увеличивать нельзя. А на продукты питания НДС следовало бы снизить. Ведь при таком росте цен государство на торговле продуктами больше зарабатывает.
В Латвии много перспективных предприятий, например в сфере IT, но проблема в том, что у нас не хватает хороших специалистов.
Потенциал хороший, но уровень обучения точным наукам в школе довольно слабый.
– А строительная отрасль – перспективная сфера?
– На государственные и заемные деньги много ненужных вещей строится. В здравоохранении львиная доля денег вкладывается в бетон, в новые здания, но без медперсонала, без качественного обслуживания бетон не лечит. Сейчас в приоритете амбулаторное лечение, современные технологии не требуют месяцами лежать в больнице.
Надо быть готовыми защитить себя
– Как вы оцениваете политику Латвии в отношении к России?
– Мы свидетели непрерывной геополитической борьбы, в которой участвуют большие государства. Конечно, Латвии надо было высказать четкую позицию по отношению к войне на Украине, но кричать больше всех, навлекая на себя гнев соседей – в этом нет особого смысла, Латвия все равно тут ничего не решает. Думаю, чем быстрее закончится война, тем будет лучше. Украинский народ терпит колоссальное бедствие, украинские беженцы хотят вернуться домой.
Конечно, наши политики руководствуются не только солидарностью с народом Украины. Многие из них, позволяя себе те или иные крутые высказывания, готовят себе теплые места с большими зарплатами в международных организациях.
– Вы говорили, что основная политическая борьба развернется за оборонный бюджет. Но стоит ли закупать новые сабли и вводить обязательный призыв в армию в то время, как на другие отрасли денег не хватает?
– Тут, как говорится, на Бога надейся, но сам не плошай. Я скептичен насчет того, что кто-то будет нас защищать, если это не будет прямо совпадать с интересами других государств. Надо быть готовыми защищаться самим, без этого государство существовать не может.
Умение защищаться достигается только учебой и практическим опытом.
Принять политическое решение об обязательном призыве в армию – много ума не надо.
Но сразу встает множество проблем и вопросов: где призывники будут жить, кто будет их обучать, по каким военным специальностям? Какую технику для этого используют, какой будет учебная база? Сперва надо инфраструктуру создать, в чистом поле обучать солдат не получится. Это системный вопрос, он должен прорабатываться шаг за шагом.
Марина СИУНОВА
