В ноябре Рижская дума сообщила, что с фасада дома по ул. Я. Асара, 15, была снята мемориальная доска, посвященная советскому разведчику Мартиньшу Поге. Табличку ликвидировали по распоряжению Рижского агентства памятников «в процессе демонтажа объектов, прославляющих советский режим».
Любопытно, что многие впервые услышали о Мартиньше Поге именно из этой новости. Что же сделал этот человек, что одни власти желали увековечить его память, а другие – стереть ее, будто позорное пятно?
О Мартиньше Поге мы можем прочитать в статье «Красная Слока: документы и воспоминания, опубликованной в издании «Юрмала» не в таком уж далеком 1987 году. Исследовательница Тамара Хейдемане из Слоки в 1984 году лично встречалась со вдовой разведчика Анной Цижевской, которая в то время жила в Риге, на проспекте Виестура.
■ ■ ■
«В 1936 году к нам пришел Мартиньш Пога, – вспоминала Анна Цижевская. – Он хотел снять место для ночлега. Это была весна. Нам понравился этот серьезный, солидный и застенчивый юноша, не пьяница. Он был способен отдать своему товарищу душу. Позже я убедилась, что мы не ошиблись. В нем открылись другие приятные черты. Мартиньш был среднего роста, физически сильный, симпатичный молодой человек. Мы полюбили друг друга. Поженились в августе 1936 года. Мартиньш работал на лесопилке недалеко от дома. Он рассказывал, что в Слоке участвовал в подполье. Мы часто ездили туда к его матери, встречались с соседями. Муж мне рассказывал, что был в заключении. Они считались политическими заключенными, но их пытались приравнять к уголовникам, посылали с ними работать на каменоломни и в другие места. Но политические заключенные даже в таких условиях находили возможность бороться. Они объявили голодовку. Однажды Мартиньш голодал 12 дней подряд, это подорвало его здоровье. Для меня не было секретом, что он продолжает подпольную деятельность на Красной Двине».
■ ■ ■
После амнистии Мартиньш служил в латвийской армии до 1940 года, а после демобилизации поступил в милицию и скоро стал начальником 13-го милицейского участка в Майори.
После оккупации Латвии фашистами Анна, Мартиньш и многие их близкие отправились в эвакуацию, причем по дороге потеряли друг друга.
«Я доехала до Новгорода, где нас посадили в товарные вагоны и доставили в Марий Эл, где распределили по колхозам. Я попала в колхоз «Зерновик». Все это время ничего не знала про мужа, слышала только, что в Кирове находится правительство Латвии».
Анна отправилась сначала в Йошкар-Олу, а оттуда с большими сложностями добралась до Кирова, но мужа не нашла: «Билета мне не продавали, я зайцем доехала до Горького, нашла лагерь народного комиссариата внутренних дел, и тут моему путешествию пришел конец. Я встретила Мартиньша. Но долго оставаться вместе нам было не суждено. В конце 1941 года моего мужа вызвали в Москву, в школу разведчиков. Оставшись одна, я вернулась в колхоз...»
Супруги договорились, что когда Мартиньша пошлют в оккупированную немецкими войсками Латвию, то он напишет жене, что «скоро надеется встретить Маню». В последнем письме, которое Анна получила в 1942 году, Пога писал, что отправляется в длительную командировку.
■ ■ ■
До 1945 года Анна оставалась в колхозе, после чего отправилась к матери в Ригу: «Узнала, что ей было очень трудно. Ее преследовали за то, что дочь стала женой коммуниста. В мирное время мы этого не скрывали. Соседские мальчишки выбили окна в квартире матери. Мать скрывалась в Яунциемсе».
В Риге Анна узнала, что ее мужа вместе с другими высадили с парашютом с самолета под Ригой. Мартиньш вместе с другом пришел к теще и оставил у нее передатчик. Договорились, что в квартире встречаться опасно. Мать Анны решила носить еду на кладбище Микеля. Посуду с едой оставляла в нише одного из памятников за крестом. Какое-то время она находила пустую посуду, но потом Мартиньш перестал забирать еду и его теща поняла, что произошла беда.
■ ■ ■
Анна вспоминала, что какое-то время спустя к ее матери пришли двое, сказали, что «от Мартиньша» и попросили отдать передатчик. Сначала женщина радиоаппарат не отдала, но гости пообещали наведаться снова: «За этот срок мать успела переговорить со своим братом, у которого прятала передатчик. В следующий раз мама убедилась, что ребята были из группы Мартиньша, и отдала им рацию».
Вскоре после возвращения в Ригу Анна в случайном разговоре с незнакомой женщиной узнала, что в ее доме во время перестрелки погиб разведчик Пога. Выяснив номер дома, она отправилась искать свидетелей.
■ ■ ■
«Первым был дворник. Я начала его ненавязчиво расспрашивать: «Как жили при немцах, что ели? Всегда ли было спокойно?» Потихоньку я получила полное представление обо всем, что в этом доме произошло с моим мужем. Дворник рассказал: «Кто-то начал воровать белье с нашего чердака. Однажды после очередной кражи мы заметили у дома тайную полицию. Думали сначала, что ищут воров, но потом услышали перестрелку в парке и поняли, что здесь что-то другое. В котельную дома забежал мужчина в пальто и шляпе. Поняв, что прятаться негде, он побежал по лестнице наверх».
■ ■ ■
По воспоминаниям дворника, дом окружили гестаповцы и полицейские, которые преследовали беглеца со стороны парка (нынешний Гризинькалнс. – Прим. ред.) и выследили его с собаками.
«Мартиньш отстреливался, – передает слова дворника Анна Цижевская, – убил и ранил многих преследователей и собак. С пожарной вышки, которая находилась на другой стороне улицы, в него целились из пулемета. Я своими глазами видела стену, изрешеченную пулями».
Дворник рассказывала, что разведчику кричали: «Пога, сдавайся, ты не уйдешь!» Преследователи знали фамилию Мартиньша, а значит, его кто-то предал. Потом ходили слухи, что предателем был некто Зуймач, который был заброшен в Латвию вместе с группой Поги, пошел переночевать к своей тете и попался на глаза то ли двоюродной сестре, то ли соседям, которые донесли о нем в гестапо. Зуймача поймали, он не выдержал пыток и предал своих товарищей, открыв место встречи в парке 1905 года.
■ ■ ■
В тот день Пога продолжал отстреливаться от преследователей с восьми утра примерно до двух часов дня.
«Однажды мы говорили с Мартиньшем, что он может попасть в опасность, – вспоминала Анна. – На мой вопрос, что он стал бы делать, Мартиньш ответил, что последнюю пулю оставил бы себе, чтобы не попасть в руки врага. Дворник видел его после всего... Он был залит кровью, имел много ранений».
Одна из ран – на лбу, между глаз – была смертельной, передавал Анне дворник.
Все это произошло 8 октября 1942 года в доме по улице Яня Асара, 15. Позже над одним из подъездов дома была установлена памятная доска (правда, краеведы утверждают, что Мартиньш Пога погиб в другом подъезде этого дома).
В ноябре 2022 года по распоряжению Рижского агентства памятников доска была снята.
