За последние два года фармацевтическое предприятие Grindeks вложило около 8 миллионов евро в разработку новых лекарств. Медикаменты из Латвии покупают в 103 странах мира, а через пять-шесть лет Grindeks обещает увеличить оборот до миллиарда евро. Глава предприятия Киров Липман рассказал, правда ли, что по спросу на антидепрессанты можно предсказать очередной кризис, и способны ли латвийские ученые разработать новые препараты, которые будут так же популярны во всем мире, как милдронат?
Задыхаемся в нынешних рамках, надо расширяться
– Сколько всего сотрудников трудится на предприятии Grindeks?
– Около 1400. И это не только рабочие, но специалисты самого разного уровня. У нас ведь и лаборатория очень серьезная, в которой мы разрабатываем дженерики и проводим другие серьезные научные исследования. Более 600 сотрудников от общего числа трудятся на дочерних предприятиях. Кстати, 20 июня у меня назначена встреча в Министерстве экономики, будем вести разговор о новом расширении производства. Признаюсь, мы уже задыхаемся в имеющихся рамках, снова нужно расширяться.
– Каким образом?
– Хотим новый завод построить. Мы уже купили в Словакии завод, в Таллине у нас тоже есть завод и в Латвии два завода – Kalceks и Grindeks. За счет этого объемы производства и возросли с 14 до 300 миллионов. Но уже и эти рамки нам тесны, – нужно новое оборудование внедрять и снова расширяться. Вот к этому мы и стремимся.
Вложили 30 с лишним миллионов!
– Какие проблемы в настоящее время испытывает отрасль по производству медикаментов в целом?
– Фармацевтическая отрасль в наши дни сталкивается сразу с несколькими проблемами. Основные – это перебои в цепочках поставок, возникшие из-за пандемии и санкций, что неизбежно приводит к задержкам и увеличению затрат на производство. Также наблюдается рост затрат на соблюдение требования регуляторов и обеспечение качества медикаментов. Другая проблема – нехватка квалифицированных специалистов, что ограничивает возможности роста компаний.
Последние годы стали вызовом, пожалуй, для всех предпринимателей, независимо от того, какой у них бизнес – крупный или мелкий. И мы не исключение. Начиная со времен пандемии Covid-19, которая потянула за собой нарушение цепочки поставок, и завершая российско-украинской войной, что повлекло за собой стремительный рост стоимости энергоресурсов. Нам пришлось решать, как действовать, чтобы не только оставаться на плаву, но еще и расти и развиваться.
– Даже интересно, как это возможно в момент такого тяжелого кризиса.
– В последние два года мы вложили в концерн 30,3 миллиона евро, из которых почти 8 миллионов в прошлом году вложено в разработку новых продуктов. В одну только регистрацию новых медикаментов в 2022 году инвестировано 4,7 миллиона евро, а в прошлом году – 3,2 миллиона евро. Приобретались новое оборудование, машины, земельные участки, современные модернизированные здания и постройки. Кроме того, увеличивали и основной капитал.
Про российский рынок
– Недавно стало известно, что десять препаратов Grindeks были исключены из лекарственного регистра в России, причем – по просьбе самого производителя. Что произошло?
– В последние месяцы мы получали бесчисленное множество упреков в том, что все еще экспортируем свою продукцию в Россию и Беларусь. Не все авторы претензий понимают, что медикаменты не включены ни в какие списки санкций или ограничений. И все же нами принято взвешенное стратегическое решение покинуть прежний обширный рынок, но не внезапно, а медленно и поэтапно, чтобы не наносить удар собственной компании.
Если раньше у нас примерно 56% продукции шло на российский рынок, то сегодня осталось меньше 15%. Полтора года назад в Россию из Латвии поступало 30 названий продукции, сейчас только шесть.
– По-прежнему слышны жалобы, что некоторые препараты Grindeks за границей стоят дешевле, чем в самой Латвии. Собираетесь ли в ближайшем будущем производить более дешевые медикаменты?
– Да, производство дженериков позволяет значительно снизить стоимость медикаментов, сохраняя их эффективность и безопасность. Наши инвестиции в разработку новых продуктов и технологий как раз и направлены на достижение этой цели.
Дженерики – это копии оригинальных лекарственных средств, с таким же составом активных действующих веществ и формой выпуска. Оригинальные препараты на государственном уровне защищаются патентами. После того, как действие патента на эталонный препарат заканчивается, другие фармацевтические компании могут выпускать его копии – дженерики.
Покупают даже в Мексике
– Ведет ли ваше предприятие разработки полностью новых лекарств? Если не секрет, каких именно?
– Да, мы сосредоточены на инновационных решениях в области кардиологии, неврологии и онкологии.
– В каких странах покупают лекарства, изготовленные в Латвии?
– Уже с 2020 года мы значительно расширили свой экспортный рынок. В прошлом году мы открыли компании еще и в Польше, Нидерландах, Португалии, Румынии, Великобритании, Бельгии, Германии, Финляндии, Словакии, Чехии, Норвегии, Швеции , Дании, Словении, Хорватии и Австрии. В этом году начали работу наши дочерние компании в Греции, Канаде, США, Ирландии, Франции, Венгрии, Италии и Испании.
Хочу еще заметить, что рынок лекарств имеет свою специфику – это не масло, не молоко и не железо, которое можно за один день сразу перевезти в другую страну и возобновить продажи. Для того чтобы наладить в другой стране реализацию медикаментов, нужно провести огромную работу – изучить законодательство, переоборудовать лаборатории. Раньше это требовало до семи лет. Сейчас это занимает от полутора лет до четырех, в зависимости от того рынка, на который планируется вывести нашу продукцию.
У нас в планах к 2030 году добиться миллиардного оборота. Нас уже знает Европа и Америка.
Мы экспортируем лекарства даже в Колумбию, в Мексику. Казалось бы, неожиданные страны, но это тоже наше достижение. Китайский рынок у нас был и раньше, а в Японию мы продаем субстанцию Storafur. В 103 страны экспортируем, причем в 43 странах у нас уже работают дочерние предприятия.
Очереди за лекарствами больше, чем за хлебом
– Несколько лет назад латвийский препарат милдронат был признан допингом, продолжаете ли вы выпускать это средство и насколько оно теперь востребовано?
– Да, мы продолжаем выпускать милдронат, он остается одним из наших ключевых продуктов. Несмотря на то, что его приравняли к допингу, спрос на него остается высоким среди широкого круга пациентов. Мы активно работаем над доказательством безопасности и эффективности милдроната, ведем диалог с регуляторами и спортивными организациями для пересмотра запретов. Пока все в процессе.
– Как, на ваш взгляд, жители Латвии в последние годы стали больше употреблять лекарств, чем раньше, или все-таки меньше?
– Да, мне кажется, что лекарств наши люди употребляют намного больше. Я часто хожу по аптекам, мне интересно наблюдать, как ведутся продажи, какие медикаменты чаще покупают. И что я вижу? За лекарствами в аптеках буквально очереди стоят – больше, чем в магазинах!
– Это хорошо или плохо?
– Увлекаться лекарствами, конечно, не стоит, другой вопрос, что действительно нужное вам лекарство должно быть всегда доступно. Для того чтобы соблюсти этот баланс в употреблении медикаментов, людям, конечно, нужна квалифицированная помощь – профессиональные врачи. Но здесь я должен с прискорбием признать, что очень много профессиональных, очень грамотных врачей уезжает за границу из-за нестабильной ситуации.
Да, подделки бывают
– Латвийское агентство лекарств сообщает, что в нашей стране поддельных лекарств пока не обнаружено. Сталкивается ли Grindeks с такой проблемой в других странах мира?
– К сожалению, попытки подделать медикаменты были, есть и будут, поэтому надо быть очень осторожными. На международных рынках чаще всего подделываются наши популярные препараты, такие, например, как милдронат. Мы узнали об этом по своим каналам и благодаря сотрудничеству с международными регуляторами и правоохранительными органами. Для борьбы с подделками мы внедрили усиленные меры безопасности, включая специальные голограммы на упаковках, уникальные идентификаторы и систему отслеживания на каждом этапе поставки. Это позволяет значительно снизить риски и защищать от подделок наших потребителей. Частично барьер таким подделкам ставит непростой процесс регистрации медикаментов в каждой стране, процесс регистрации может длиться даже целый год. Но это себя оправдывает. В результате ты уверен, что лекарство, которое ты собираешься продавать, действительно хорошее. Буквально пару лет назад мы запустили собственную современную лабораторию, в которой медикаменты проходят проверку качества. Были у нас в гостях немцы – даже они поразились масштабам – убедились, что наша лаборатория работает на высочайшем уровне!
Пациентам нужны новые антибиотики
– В каких новых лекарствах, по-вашему, больше всего нуждаются пациенты?
– Главным вызовом для производителей лекарств является разработка новых продуктов, которые будут отвечать будущим потребностям рынка. В частности, важная задача – создание новых видов антибиотиков, так как многие действующие антибиотики теряют свою эффективность. Я бы сказал, что в Латвии есть потенциал для научных исследований и разработок. Мы активно инвестируем средства в это направление, что позволяет нам оставаться конкурентоспособными на мировом рынке. Кстати, в Латвии есть Институт органического синтеза. 50 лет назад там лекарство разрабатывали 12 человек, каждый в своем направлении, а сейчас – тишина. За последние 50 лет мы от этого института не получили ни одного нового препарата. Это вызывает вопросы.
– Получается, все новые лекарства вы разрабатываете сами на своем предприятии?
– Да, и довольно успешно. В свое время мы приняли новое положение, согласно которому у нас должно быть не менее четырех новых продуктов в год. При этом наш отдел по разработке дженериков работает настолько хорошо, что производит до 10 новых препаратов в год. А в 2022 году отдел поставил рекорд и запустил 16 дженериков!
– Из ваших слов я понимаю, что производство медикаментов в Латвии развивается и требует новых специалистов. Какое образование нужно иметь, чтобы получить хорошую работу на подобном заводе?
– Больше всего мы нуждаемся в химиках, фармацевтах, биотехнологах. Но, к сожалению, с каждым годом все меньше студентов выбирает такие специальности. А те, кто получает такой диплом, – за ними очередь стоит. Многие студенты по окончании учебы проходят у нас практику, а потом уезжают за границу, где платят гораздо лучше. Фармацевты и химики по всему миру нужны. Их везде не хватает.
– Правду ли говорят, что во время кризисов в Латвии растут продажи антидепрессантов?
– Да, потребление лекарств, это действительно индикатор состояния общества. Во время кризисов наблюдается рост потребления не только антидепрессантов, но и сердечных медикаментов, что свидетельствует о влиянии стресса и экономических трудностей на здоровье населения.
«Я ведь сам из Лиепаи»
– Сталкивались ли вы с таким явлением, как промышленный шпионаж на своем производстве? Были такие попытки?
– Ну, такого у нас, к счастью, нет. Были единичные попытки, но мы их сразу же пресекали на корню. У нас отслеживанием таких явлений занимается специальная группа, которая работает очень профессионально. Вообще нам грех жаловаться, работники у нас очень патриотичные. А почему? Я вам объясню.
– Наверное, секрет в хорошей оплате труда?
– Угадали. Когда в Латвии минимальная зарплата была 620 евро, у нас на предприятии минималка составляла 1250 евро. Это о чем-то говорит?
– Вы сказали, что оборот Grindeks вскоре должен достичь миллиарда евро. Насколько это реальный план?
– Все к тому идет. Все, чего я добился, я добился самостоятельно. Например, я в свое время «поднял» «Лиепайский металлург», это было дело принципа. Я ведь сам из Лиепаи, и мне очень больно было осознавать, что наш «Металлург» дошел до банкротства. Пришел я тогда к премьеру Андрису Шкеле и предложил доверить мне спасение «Металлурга» от банкротства. Шкеле начал меня отговаривать – мол, да ты в своем уме? «Там уже и немцы, и исландцы были, ничего не получилось, и я уже дал задание все разобрать», – говорит. Но я попросил дать мне полгода: «Если не справлюсь, тогда и разбирайте предприятие». И в итоге я поднял его!
Предприятие стало работать с хорошей прибылью. Но одного я не учел – просто не знал! – что в Лиепае тогда орудовала бандитская группировка, которая не была заинтересована в том, чтобы предприятие работало с прибылью. Эти бандиты стали мне угрожать, требуя, чтобы я не показывал прибыль, – хотели ее просто забирать, не платя налоги. В тот момент я просто ушел, потому что с этими людьми нереально было бороться. Они бы меня просто убили – убрали бы с дороги. Они там не одного человека вот так просто убрали.
И где сейчас «Лиепайский металлург»? Нет его, все. Полностью разрушен. Остался бы я там, он бы и сейчас процветал.
Как раз в тот период Grindeks испытывал серьезные трудности, поскольку его руководство взяло кредит в банке и не могло отдать. Предприятие уже фактически забрали, ведь банк же не будет работать себе в убыток. Я пришел и сказал, что беру Grindeks под свое крыло. И так я оказался на Grindeks.
«Латвии сам Бог велел процветать!»
– Получается, что многие другие заводы закрылись только потому, что на них не оказалось эффективных руководителей?
– Латвия – уникальная страна! Ей сам Бог велел процветать! Три порта, море, лес. Если бы сохранили хотя бы 50% былого производства, пусть даже меньше – это все равно был бы колоссальный успех. Ведь в советское время Латвия по развитию промышленности была на третьем месте после Москвы и Ленинграда. Такие великолепные заводы, как ВЭФ и Рижский вагоностроительный завод, успешно работали, столько продукции давали. А какие электрички мы покупаем сейчас? Это же позор какой-то. А в Огре какой трикотажный комбинат был! Тоже закрыли. Все разрушили... Я по-прежнему верю, что можно было все наладить по-другому, соблюдать баланс и сотрудничать с Европой умно, грамотно.
– А есть у Латвии что-то такое, чего нет ни у кого в мире?
– У нас есть милдронат, тут пока никто не может конкурировать с нами. Ведь составная часть милдроната – мильдоний – это что? Обыкновенная липа. Но именно в Латвии придумали эти лекарства, и мы можем гордиться этим. А еще у нас есть сомнол – препарат для улучшения качества сна. Очень популярный медикамент во всем мире.
– Есть ли какой-то любимый цех на предприятии, куда вам особенно приятно приходить?
– Никого не выделяю, прихожу во все цеха. Мне важно видеть все и понимать, как работает каждая деталь общего механизма. Если честно, я вообще люблю людей, люблю с ними общаться. Они мне доверяют свои проблемы, советуются, как поступить. Меня все знают, когда прихожу в какие-то помещения, в лабораторию, мне не надо представляться, меня сразу узнают, здороваются. Скажу честно, особых проблем у наших сотрудников нет – с моим приходом почти все удалось решить. За всю жизнь я ни у кого ничего не просил, а вот другим помогаю, выступаю меценатом.
«В семье всегда были собаки»
– Расскажите, кому именно оказываете спонсорскую поддержку?
– Жертвую на искусство, культуру, театр. В основном артисты просят помочь. Оперной певице Инесе Галанте помогаю уже лет 10, Рижский театр имени М. Чехова тоже спонсирую. Многим оказываю помощь... Даже жена ругается (смеется), что раздаю деньги направо и налево.
– Супругу, наверное, тоже балуете?
– Ну, конечно, мы же не нищенствуем, денег хватает, поэтому и удается спонсорскую поддержку оказывать.
– Может, и на такие благородные миссии, как поиск без вести пропавших или содержание бездомных животных, тоже выделяете средства?
– Нет, так глубоко я еще не вник. Но животных люблю. В семье всегда были собаки. Последний пес, боксер Джеймс, был умнейшее создание. К сожалению, животные не живут долго – наш Джеймс прожил хоть и не малую жизнь – 14 лет, но все равно его уход стал большой трагедией для семьи. Он был безмерно преданным. Представьте, когда пес заболел, я был в командировке, так он ждал у дверей, когда я прилечу. Дождался из последних сил, мы встретились, обнялись, и в ту же ночь он умер. Страшно любил меня, а я его. Вот такая история.
Виктория СОКОЛОВА
