Родовой детектив

Жизнь некоторых людей напоминает фильм или даже сериал. Такое произошло с нашей бывшей соотечественницей Уной Ольшевской. В возрасте двух лет она оказалась в детском доме, после чего попала в новую семью. Но приемные родители Уны так и не стали для нее близкими людьми. Когда женщина выросла, она сделала все, чтобы найти свою настоящую родню.

Первая серия: усыновление и избиение

– Когда мне исполнилось три с половиной года, меня удочерили. Примерно с этого момента я себя и помню, – рассказывает Уна Ольшевская. – Приемные родители взяли меня в семью после смерти собственного ребенка, но нельзя сказать, чтобы новая мама и папа относились ко мне нормально.

Девочке запретили кому-либо говорить, что она взята из детского дома.

– Приемная мама сказала, что если я кому-то проговорюсь, меня тут же вернут назад – в детский дом, – вспоминает наша собеседница. – Позже я узнала, что приемные родители представили меня соседям как дочку собственной умершей сестры. Мне велели называть их мамой и папой, я, конечно, подчинилась, но никогда не чувствовала, что я – дочка. Правда, первый муж моей приемной матери относился ко мне хорошо.

После того, как приемная мать Уны развелась и вышла замуж повторно, семилетнюю девочку начали бить.

– Мама требовала, чтобы теперь папой я называла ее нового мужа. Я не хотела этого делать, но мне пришлось подчиниться, – рассказывает Уна. – Оба приемных родителя били меня с большим ожесточением и вскоре я начала мечтать, чтобы однажды меня забили до смерти, лишь бы эта мука прекратилась. На этом фоне особенно обидно было слышать слова педиатра, к которой меня время от времени водили: «Как тебе повезло, что тебя удочерили такие хорошие люди». Я кусала себе губы, чтобы не рассказать врачу, как мне на самом деле «повезло» и что со мной делают приемные родители. Когда у них родились родные дочки, меня начали бить еще чаще.

Вторая серия: родная сестра

Уна много раз спрашивала у приемных родителей, кто ее настоящие отец и мать, но эти вопросы вызывали агрессию. В семье девочке без конца повторяли одну и ту же фразу: «Радуйся, что у тебя есть мы!» И только бабушка (со стороны приемной мамы) не избегала этой темы.

– С бабушкой у меня сложились очень теплые отношения, я могла задать ей любой вопрос и она всегда на него отвечала, – вспоминает Уна.

Когда нашей собеседнице исполнилось 23 года, бабушка рассказала, что при рождении у нее было другое имя, другая фамилия и даже сама дата рождения при усыновлении была изменена. Но самое главное было другое – благодаря бабушке Уна узнала, что у нее есть родная сестра по имени Зане на пару лет старше ее самой.

– Я была вне себя от радости. Мне всегда хотелось, чтобы у меня был хотя бы один родной человек, – рассказывает Уна. – Я тут же кинулась искать свою сестру. Люди, которые знают мою историю, спрашивали меня, почему я в первую очередь не искала биологическую мать. Но против нее у меня долгое время было предубеждение. Мне рассказали, что она оставила меня в роддоме, и за это я была на маму очень обижена.

Третья серия: «Выхожу тебя искать!»

Уна рассказала, что приемной семье отдали все документы, которые касались биологических родителей усыновленной девочки, но приемная мать их уничтожила. Единственное, что из этих документов запомнила бабушка – место рождения Уны (Рижский роддом на ул. Миера).

Наша собеседница туда отправилась в надежде хоть что-то узнать о сестре.

– В роддоме мне заявили, что у меня нет прав смотреть документы, которые касаются моей матери (через них я надеялась найти сестру), – вспоминает Уна. – То же самое я услышала в детском доме, в котором провела целых полтора года. На запрос руководитель детского дома ответил, что мое право – искать родственников, а его обязанность – не давать мне информацию.

Через некоторое время Уна порвала все связи с приемными родителями и уехала в Англию. Но попытки найти сестру она не оставила, искала ее в разных социальных сетях. По словам Уны, это было словно искать иголку в стоге сена, так как своей фамилии, данной ей при рождении, Уна не знала, а значит, не знала она и фамилию сестры. Ей было известно только имя сестры и предполагаемый год ее рождения.

Четвертая серия: была Кристина, стала – Уна

Уне подсказали, что с целью узнать свою настоящую фамилию она должна обратиться в ЗАГС и воспользоваться недавно вышедшим в Латвии законом, который позволяет усыновленным детям без решения суда возвращать свою прежнюю фамилию, имя и дату рождения.

– Я стала первым человеком в Латвии, который вернул себе личные данные, имевшиеся при рождении. Таким образом из Кристины Р., как назвали меня приемные родители, я вновь стала Уной Ольшевской, – рассказывает наша собеседница. – Что касается документа о моем усыновлении, то он находился в ЗАГСе, поэтому мне ничего не пришлось искать и доказывать.

Наша собеседница была уверена, что с новым свидетельством о рождении и с новыми документами без проблем получит от сотрудников Латвийского национального архива документы, позволяющие найти сестру. Но женщина заблуждалась.

– В архиве я настаивала, что имею право получить информацию о родной сестре, а мне в ответ пригрозили вызовом полиции. Сотрудники архива сказали, что моя сестра не имеет ко мне отношения, поэтому они не имеют права давать о ней информацию, – вспоминает Уна. – Мне казалось, что это тупик и сестру я никогда не найду.

Пятая серия: режиссер в помощь

Уна рассказала, что однажды она завела с другом разговор о его семье, а потом по-доброму позавидовала количеству его родственников. «А у меня всего одна сестра, но даже ее я не могу найти, чтобы восстановить общение», – пожаловалась другу наша собеседница. В ответ она получила совет разместить во всех средствах массовой информации объявление о поиске сестры со всей известной о ней информацией.

Правда, разуверившаяся во всем Уна советом не воспользовалась, поэтому объявление от ее имени подал друг.

Это принесло неожиданный результат: на объявление откликнулась латвийский режиссер-документалист Иева Озолиня. 

– Иева решила снять документальный фильм о моих поисках сестры. Сначала я отказалась от съемок, а затем подумала: я 15 лет безуспешно разыскиваю сестру, может быть, с помощью команды режиссера мне удастся найти Зане? И согласилась на предложение, – рассказала Уна Ольшевская.

Шестая серия: пять сестер

Здесь Уна отвлеклась и рассказала про важное для нее событие.

– Однажды, когда я гостила в Латвии, у меня разболелась спина. Подруга посоветовала обратиться за помощью к известной в Латвии целительнице Веронике Элейской. Но перед тем, как продиктовать ее номер телефона, она поставила условие: «Ты должна спросить целительницу, где твоя сестра и есть ли смысл ее искать».

«А почему ты спрашиваешь меня только об одной сестре, ведь у тебя их четыре?» – удивилась Вероника. Тут настала моя очередь удивляться, хотя это слабо сказано. Я одновременно испытала шок и восторг: «У меня четыре сестры, четыре родных человека. Я – богачка!». Вот только как и где их найти? Этого целительница не смогла мне подсказать.

Под конец нашей встречи она спросила, почему я не ищу свою родную маму. Когда я ответила, что обижена на нее за то, что она оставила меня в роддоме, Вероника сказала, что это не так. По ее словам, моя мать была алкоголичкой и детей у нее забрали за то, что она плохо за ними следила и не кормила.

На прощание Вероника Элейская сказала мне: «В 2019 году ты со своими сестрами будешь сидеть на одном диване». Забегая вперед скажу, что предсказание сбылось, я вспомнила об этом в момент, когда мы с сестрами сидели на диване и нас фотографировали. К сожалению, слова о моей родной маме тоже оказались правдой.

Седьмая серия: получение документов

Когда Уна вновь приехала из Англии в Латвию, первым делом она направилась в Латвийский национальный архив. Режиссер Иева Озолиня позвонила в администрацию архива и попросила сотрудников подготовить документы Уны. В этот раз женщине выдали все необходимые бумаги.

– Когда я взяла в руки папку, то почувствовала волнение: вдруг я найду там сведения о сестрах? Частично так и произошло. Я узнала, что у меня действительно есть четыре сестры (в деле были указаны все дети моей биологической мамы, их имена и фамилии, данные при рождении). Я спросила у работницы архива, есть ли в архиве отдельная папка Зане, она там была, но мне, конечно, ее посмотреть не дали. Но я смогла узнать, что моя сестра жила в одном детском доме до четырех лет, а затем ее перевели в другой детский дом. Папок других трех сестер в архиве не обнаружилось.

Восьмая серия: дело сдвинулось!

Уна признается, что информацию о старшей сестре – Инге она получила не совсем легальным путем. Выяснилось, что Ингу тоже отняли у матери и девочка какое-то время жила с тетей, затем с бабушкой, а потом ее определили в школу-интернат. Но когда Инга выросла, она нашла родную мать и долгое время жила с ней вместе. К моменту, когда Уна все это узнала, Инга и их общая мать уже умерли.

Позже Уне (все так же, нелегально) подсказали, где живет ее родная тетя – сестра мамы.

– Конечно, я тут же поехала к тете в гости, а когда приехала, выяснилось, что она знакома с Зане. Сестра вышла на нее несколько лет назад.

Уна рассказала, что когда у мамы отняли права на детей, тетя жила в однокомнатной квартире вместе с мужем и собственными двумя детьми.

– Понятное дело, что тетя не имела возможности взять к себе всех пятерых племянниц, – объясняет наша собеседница. – Узнала я информацию и о своем отце. Оказывается, у него была другая семья, поэтому нас с Зане (мы родные сестры и по маме, и по папе) он видел всего пару раз в жизни.

Уна не скрывает, что самой большой радостью в тот момент был звонок Зане.

– Когда я ей позвонила и представилась, Зане начала плакать от счастья. Оказалось, что она меня все это время тоже искала и так же, как и я, без конца натыкалась на препятствия, – говорит Уна. – Зане рассказала, что в 7 лет ее удочерили, но имя ей не стали менять. Как и мне, Зане не повезло с приемной мамой, она ее сильно обижала.

Когда мы встретились с Зане, сестра показала мне фотографию нашей биологической мамы. Оказалось, что Зане ее нашла, пообщалась и даже сняла на видео и фото. Вот только не спросила у мамы, как же она допустила, что у нее забрали всех детей.

Для того чтобы найти мать, Зане написала запрос в Управление по делам гражданства и миграции (УДГМ). Имя и фамилия ее родной мамы (Айя Ольшевская) Зане были известны, эту информацию ей дала приемная мать.

В УДГМ Зане ответили, что она может написать матери письмо и указать свой номер телефона. Это письмо работники УДГМ обещали отправить по почте Айе Ольшевской, после чего она, если захочет, позвонит Зане, чтобы пообщаться. Так все и произошло.

Девятая серия: еще одна сестра

И хотя главная цель Уны – найти Зане – была достигнута, она решила разыскать и двух оставшихся сестер.

– Я, как на работу, ходила в архив Министерства юстиции, просила дать мне информацию о сестрах. К этому моменту я знала их имена и фамилии, данные при рождении, но понимала, что если сестры были удочерены, то их личные данные могли измениться. Так что без помощи работников архива я сестер найти не могла. Наконец, одна сотрудница архива не выдержала моего напора и рассказала, как сейчас зовут одну из моих сестер. По этим данным я нашла ее адрес.

Когда женщина получила адрес, по которому жила ее сестра Илзе, то решила к ней поехать.

– Но прежде чем объявить ей, что я и Зане – ее сводные сестры, нам надо было узнать, знает ли Илзе, что была удочерена, – рассказывает Уна. – Мы с Зане выяснили, что в день нашего приезда Илзе будет на работе и мы сможем спокойно поговорить с ее приемной мамой, задать ей этот важный вопрос. Но вышло так, что дверь нам открыла сама Илзе. Позже она призналась, что когда увидела Зане, то подумала, что это ее старшая дочка пришла домой. А младшая дочка Илзе очень похожа на мою дочь.

Выяснилось, что Илзе знала о своем усыновлении, так как в детстве случайно нашла документы. Приемные родители Илзе очень любили, ей с ними повезло. Они удочерили Илзе, когда ей было полтора годика. При рождении мою сестру назвали Кристине, но после усыновления ей дали новое имя.

Десятая серия: сестра Дита

Таким образом сестрам Ольшевским оставалось найти последнюю сестру – Диту.

– За помощью я обратилась в Бюро по защите личных данных, – рассказывает Уна. – Мне ответили, что им запрещено разглашать информацию о третьих лицах и посоветовали написать объявление о поиске сестры, перевести его на несколько языков и отправить в социальные сети и средства массовой информации разных стран. Я так и сделала.

Спустя некоторое время Уна получила анонимное письмо из Латвии, в котором было сказано, что ее сестру Диту теперь зовут Илона. Девочку усыновила женщина из России, фамилия которой была указана в письме. Получив эту информацию, Уна вновь поместила объявление о поиске с новыми данными.

Ровно через месяц ей пришло письмо от самой Илоны. К тому времени Илона знала о том, что ее удочерили, и все время думала об этом. По имени и фамилии своей биологической матери она в Интернете случайно нашла объявление, написанное Уной.

– Илону удочерили в раннем детстве, она вместе с Илзе какое-то время жила в детском доме «Тейка», – рассказывает Уна.

Но и это еще не конец сериала. Уна рассказала, что ей удалось найти своего племянника – сына умершей сестры Инги, которая родила его несовершеннолетней и поместила в детский дом.

Поиск завершился удачей благодаря передаче «Жди меня». Выяснилось, что племянник живет в Грузии, куда его перевезли приемные родители в раннем детстве. Вместо данного при рождении имени Нил мужчина носит носит имя Зураб.

До 20 лет Зураб не знал, что был усыновлен, но однажды после ссоры с отцом узнал об этом от соседей. Когда приемные родители Зураба умерли, он решил разыскать своих родных с помощью передачи «Жди меня». Таким образом круг замкнулся, тетя и племянник нашли друг друга.

Одиннадцатая серия: хеппи-энд

В конце концов все сестры встретились в Риге и вдоволь наговорились.

– Уна, как изменилась ваша жизнь после того, как вы нашли сестер?

– Я стала чувствовать себя увереннее. Мне важно было найти свои корни, почувствовать себя членом семьи. Теперь я активно помогаю другим усыновленным людям искать своих близких в группе Dzimtas detektīvs в социальной сети Facebook. Я уверена, что каждому человеку надо знать, кто он и откуда происходит. Даже если ему повезло и его воспитали очень хорошие приемные родители.

Напоследок Уна напомнила, что сейчас закон запрещает разделять родных братьев и сестер, то есть их можно усыновить/удочерить только вместе и никак не по отдельности. 

– Закон в отношении адоптированных детей очень строг, когда эти дети вырастают, у них нет права узнать свою биологическую семью, своих сестер и братьев, – говорит Уна. – Желаю всем найти своих родных и никогда с ними не разлучаться!

P.S. Илзе – сестра Уны – сейчас работает в том самом детском доме, откуда ее забрали усыновители.

Ольга ВАХТИНА