Латвийский предприниматель и меценат Евгений Гомберг известен тем, что восстановил в Риге немало памятников. Об этой части своей жизни Гомберг рассказал в своей книге «Всадник и другие», которая поступила в печать только 20 ноября, но уже около половины тиража распродано. 6 и 7 декабря автор встречался с читателями в библиотеке имени Михаила и Николая Задорновых и в книжном кафе Polaris. На презентации в библиотеке Евгений Гомберг ответил в том числе и на вопросы корреспондента «МК-Латвии».
Те, кто уже успел познакомиться с книгой Гомберга, называют ее новым памятником мецената, теперь – литературным. Книга удалась – твердый переплет, офсетная печать, цветные фотографии, немелованная плотная бумага, из-за чего книга весит больше 1500 граммов. Необычна зеркальная обложка книги, на ней только название и имя автора. «Памятники, – пишет автор, – отражение нас самих. Меняемся мы, но не герои этой книги». Глядя на обложку, читатель видит себя.
В оформлении книги широко использован благородный цвет патины, покрывающей со временем бронзовые скульптуры – в нем выполнен голубоватый обрез и контртитульный лист. Полиграфия книги рассчитана на участие в конкурсе Zelta Ābele – «Книга года 2024».
Книга не читается «на раз», требуется погружение в каждую из четырехсот пятидесяти страниц. Но написана она доступным языком, с хорошим юмором, и читается легко.
Достоверность книги подтверждают четыре академика, написавших вступительное, заключительное слово и две рецензии на четвертой странице обложки.
Содержание – на века
Книга «Всадник и другие» состоит из трех больших глав. Первая глава, «Исторический роман», посвящена собственно памятнику Петру I, тому самому «Всаднику», и охватывает период от его создания до исчезновения и находки.
Вторая глава – увлекательный рассказ о многолетней борьбе Гомберга за восстановление и сохранение скульптуры, где есть и столкновения с чиновниками, и невероятные повороты событий. Жанр книги трудно определить, в ней есть и культурно-исторический детектив, и воспоминания, и размышления, архивные изыскания и многочисленные документы, подтверждающие факты.
Третья глава рассказывает о других памятниках, которые меценат восстанавливал или создавал в Риге, включая проекты, так и оставшиеся незавершенными.
Слово историку
Историк Игорь Гусев высоко оценил книгу «Всадник и другие»:
– Я очень рад тому, что успел ознакомиться с книгой Евгения Гомберга, которую он мне присылал в процессе работы на историческую вычитку. И могу сказать, что такая книга очень нужна Риге. Да, о приключениях Гомберга с памятниками в газетах Латвии написано немало за столько-то лет. Но газетные публикации, как известно, живут недолго, а книга – вечная ценность.
В свое время Евгений сделал огромное дело: внес очень большой вклад в сохранение культурно-исторического наследия Риги. Да, находились разные национал-радикальные политические однодневки, которые делали все возможное, чтобы его памятники не появились в Риге, и клеймили мецената «русским империалистом». Но какой Гомберг империалист? Этот человек занят сохранением культурно-исторического наследия Риги вне зависимости от национального контекста, это доказывают установленные им памятники Армитстеду, скульптуры Золотой рыцарь и Лачплесис.
Его книга не просто нужна Риге, но и интересна читателю, например, описанием закулисных игр вокруг памятников, историей противостояния Гомберга и чиновников. Эта книга своего рода памятник памятникам и даже больше. Евгений Гомберг уже вошел в историю Риги, он яркий пример настоящего человека, который сумел в свое время заработать и благодаря этому исключительно много сделать для Риги и ее жителей. Причем в работе Евгений Гомберг проводил очень серьезные исследования, о чем весьма интересно описано в книге. И я очень рад, что смог поучаствовать в процессе ее создания, – подчеркнул Игорь Гусев в беседе с «МК-Латвией».
Эти истории не должны кануть в Лету
Об истории книги Евгений Гомберг на презентации рассказывал так:
– Книга началась в 2001 году, после восстановления памятника Петру Великому.
Тогда у меня возникло желание описать эту историю, и я заказал текст журналисту Виктору Подлубному. Он написал книгу из восьми глав под названием «Всадник неприкаянный». Заплатив гонорар, я понял, что это будет самореклама, и положил книгу «в стол».
Тогда я еще не знал, что это – только начало эпопеи, которая закончится только в 2006 году, когда мы установили в сквере Оперы памятник рижскому градоначальнику Джорджу Армитстеду с супругой и собачкой чау-чау.
По мере того, как события уходили в прошлое и забывались, стали появляться интерпретации, часто весьма ошибочные. Примерно в 2021 году я прочно засел за книгу, которая должна была дать точную картину событий. Начал с переписывания книги Подлубного, но в результате от нее осталось только одно слово в заголовке – «Всадник».
Мне важно было, чтобы все события, связанные с моими памятниками, были описаны и подтверждены документами.
В книге я рассказываю, как памятник Петру с 2001 по 2020 год стоял на автостоянке моего офиса на Тейке, как он перебрался в Юрмалу, как я по договоренности с Рижской думой в июне 2023 года его «приватизировал» (мы заключили договор обмена, по которому скульптура Петра перешла в нашу семейную собственность, а взамен дума получила в собственность два уже установленных в Риге памятника – бюст Джорджа Армитстеда и памятник Филиппо Паулуччи, до этого остававшихся в собственности моей семьи.
Отдельный рассказ – о проекте памятника Константину Чаксте, который в начале 2003 года группа местных политиков, бизнесменов, латышских меценатов и историков решили противопоставить усилиям Гомберга. Причины, почему это не получилось, заслуживали отдельного анализа в книге. Здесь и там в книге есть отступления, напрямую, может быть, не связанные с основной темой, но мне хотелось поделиться интересными мыслями и фактами. Я исходил из того, что, если интересно мне, то будет интересно и читателем.
Впереди еще большая работа?
Остановилась ли работа по восстановлению памятников Риги? Ответ на этот вопрос дает академик Латвийской академии наук Андрис Цауне, который написал предисловие для книги Евгения Гомберга «Всадник и другие»:
«После восстановления независимости Латвии в 1990 году реконструкции ждали семь старейших памятников Риги. До сегодняшнего дня не восстановлена Колонна победы у Рижского замка и скульптура магистра Волтера фон Плеттенберга, когда-то украшавшая фасад дома Видземского рыцарского собрания. При создании Латвийской Республики в начале 20-х годов XX века здание переняли для нужд латвийского Сейма. В нише
фасада вместо скульптуры магистра установили фигуру Лачплесиса работы скульптора Р. Маура. После Второй мировой войны, при советской власти, скульптуру Лачплесиса сняли и уничтожили, так же как в свое время и скульптуру Плеттенберга.
На сегодня восстановлены пять старинных памятников Риги, две скульптуры над общественными скважинами и скульптура Лачплесиса работы Р. Маура на здании Сейма – всего восемь произведений искусства. Из них только одно – копия скульптуры рыцаря Роланда – было сделано за счет города.
Бронзовую статую епископа Альберта на стене Домского собора восстановили члены Общества балтийских немцев в Германии и пожертвовали ее Риге. Каменный памятник Анне Верман в Верманском парке восстановил на свои средства бизнесмен Юлий Круминьш.
Больше всех о восстановлении памятников позаботился предприниматель Евгений Гомберг. Он не только выделил средства для восстановления памятников, но и организовал команду скульпторов, литейщиков и других специалистов для выполнения этих работ. Меценат Евгений Гомберг восстановил памятники Петру I, Барклаю де Толли, Филиппо Паулуччи, скульптуру Лачплесиса в нише на стене Сейма, Золотого рыцаря, который когда-то на высокой колонне украшал артезианскую скважину у Бастионной горки. Сто двадцать лет назад Рижская дума избрала мэром города Джорджа Армитстеда. В течение одиннадцати лет под его руководством Рига переживала значительный расцвет. После его смерти в 1912 году Рижская дума решила сохранить память о нем, установив его бюст на берегу канала. Летом 1914 года началась Первая мировая война, и эта идея не была до конца реализована. Спустя неполные сто лет Евгений Гомберг создал два памятника Армитстеду – в 2006 году «Джордж Армитстед, его жена Сесилия Пихлау с собачкой» на аллее напротив здания Национальной оперы и балета и в 2007 году на улице Стрелниеку – бюст Джорджа Армитстеда на гранитном постаменте. Евгений Гомберг заботится о сохранении памяти выдающихся рижан, устанавливая мемориальные таблички на зданиях. Имя Евгения Гомберга вошло в историю культуры Риги.
Памятники в Риге строят уже два столетия, но только в XXI веке появился меценат, который занялся восстановлением как старых (первых) памятников, так и созданием новых, посвященных выдающимся рижанам XX века.
О своей тридцатилетней работе по восстановлению мемориальных рижских старых памятников и об установке новых Евгений Гомберг написал эту книгу. Это воспоминания автора, дополненные сведениями из архивов Латвии и Эстонии, заметками из печати того времени и множеством изображений. Прежде всего мы узнаем о сложностях, которые пришлось преодолевать автору, восстанавливая бронзовый памятник всадника Петра I. Рижские думцы так и отказались принять этот восстановленный памятник как подарок городу.
Наверное, должно пройти еще сто лет, пока в скульптуре, названной «символом империализма и колониализма», наши потомки увидят культурную и историческую ценность, замечательную работу своей эпохи. За пространной историей рижского «Медного всадника» следуют короткие рассказы о других восстановленных и созданных вновь памятниках и мемориальных досках».
Незаконченная история
Автор напряженно работал над книгой три года, в это время происходили события, которые, как в газете, отражались в книге. Книга уже была в типографии, когда случились известные события с фигурой фельдмаршала Барклая де Толли, установленной на Эспланаде. Рижская дума решила его снести, возвратить скульптуру Евгению Гомбергу, и теперь памятник стоит на территории его дома в Юрмале, рядом с Петром.
– Сейчас я работаю над интернет-версией «Всадника», и туда войдут дополнения, связанные с последними событиями – в том числе постаментом памятника де Толли на Эспланаде. Интересно, что когда в Риге поднялся скандал с демонтажем памятника, в СМИ прозвучала информация, что «эстонцы хотят забрать Барклая», чтобы установить его рядом с мавзолеем фельдмаршала в местечке Йыгевисте. Ко мне, собственнику, правда, никто не обращался. При этом я не могу исключить, что если власть в столице сменится на более адекватную, то, возможно, некоторые памятники вернутся на свое место.
Почти детективная история
«Мне было очень интересно работать над книгой, – рассказывает автор «Всадника». – Например, на странице 88 есть фото из газеты «Яунакас Зиняс» от 23 июля 1934 года – найденная скульптура Петра прибыла в Ригу. Товарный вагон, в открытых дверях – детали скульптуры. Это известное фото, оно часто воспроизводилось, но обычно как копии с копии с копии, в ужасающе неразборчивом качестве. Я обратился к Венте Коцере, директору библиотеки ЛУ, и она нашла оригинал газеты и прислала скан. Думаю, что это фото воспроизводится с оригинала впервые за девяносто лет.
Но я обратил внимание на тексты на странице. Меня поразил разнобой размеров и видов шрифтов. Но главное – готический шрифт сочетался вперемешку с привычным нам сегодняшним. Я стал разбираться. И оказалось, что газета с фотографией Петра невольно отразила завершающий этап многовековой войны шрифтов. Она набрана в готическом шрифте (фрактуре), за исключением объявления «Оберточная бумага доступна в магазине оптовой торговли писчебумажными товарами Эм. Беньяминь, ул. Аудею, 12».
Большинство ныне привычных нам шрифтов ведут свое происхождение из Римской империи. Уже в Средние века они считались древними, античными. Католическая Европа со Средних веков использовала шрифты антиквы. Протестантская Европа, в том числе и территория нынешней Латвии, придерживалась готического шрифта. Немецкая часть населения Латвии привыкла к готическому шрифту. Читающая публика новой Латвийской Республики хотела антикву. Использование готики серьезно ограничили только в конце тридцатых годов специальным законом. Газеты, выходящие чаще раза в неделю, обязали пользоваться «антиквенными» шрифтами.
Занятно, что полностью готический шрифт был запрещен распоряжением Мартина Бормана от 3 января 1941 года.
Гитлер готический шрифт не любил. Но в обществе он считался истинным воплощением германской идентичности. Так что готический шрифт царствовал, а увлекаться антиквенными шрифтами, которые, как объявили нацисты, придумали евреи, не следовало. То, что за основу антиквенного шрифта была взята надпись на колонне Траяна (115 год н. э.), значения не имело. Евреи уже тогда воевали с римлянами.
Тем не менее указ Бормана запретил готический шрифт, опять-таки потому, что и его придумали евреи: «Schwabacher Judenlettern» так обозвал фрактуру Борман в своем указе. Гутенберг – конечно, еврей! Хотя настоящая причина – на оккупированных Германией территориях никто готической фрактуры не мог прочесть. И проще было запретить готику, чем переучивать на нее Европу.
Указ Бормана в 1945 году утратил силу. Теперь такие шрифты даже в Word не найти. Однако многие газеты – Berliner Zeitung, New York Times (фото) по традиции сохранили готический шрифт в своих названиях до сих пор. Так бывает часто, газеты «Правда» и «Известия» тоже сохранили в названии шрифт модерна (югендстиля, по-нашему). Смешно, что распространенный неготический шрифт называется «Times New Roman».
История со шрифтами в книгу не вошла, это было бы слишком сильное отвлечение от темы. Но это, как говорят ученые, «часть творческой лаборатории».
Специфическое хобби
У Евгения Гомберга нередко спрашивают, зачем он вообще взялся за восстановление и создание памятников для Риги.
– Мне никогда не удавалось убедительно объяснить свое решение, – отвечает меценат. – Единственное, что принимали спрашивавшие, – что мне это было по карману. Иногда я отвечал вопросом на вопрос: «А вы бы занялись таким делом, если бы это стоило одного вашего месячного заработка?»
«Каждый, – пишет автор, – волен тратить заработанные деньги по-своему. Богатые люди тратят средства на гольф, на драгоценности. Мне это никогда не было близко. К тому же кампания со всеми памятниками вместе взятыми стоила на самом деле не дороже роскошного автомобиля, каких в нашем городе полно. В какой-то момент сошлись вместе моя любовь к городу, где я родился, к его истории, и коммерческие возможности, позволившие мне заниматься и увлечением для души.
Увлечения бывают разные. Одни собирают бабочек, фарфор, картины, монеты, спичечные этикетки. Другие коллекционируют редкие и старинные автомобили – это тоже дорогое хобби. Коллекционеры – увлеченные люди, и ни одна коллекция невозможна без личного душевного участия ее владельца. Мои памятники сами собой выстроились в своего рода коллекцию».
Игорь МЕЙДЕН
