Недавно парламентская комиссия по правам человека и общественным делам одобрила для передачи в Сейм в окончательном, третьем чтении, поправки к Закону о лечении. Это событие, возможно, прошло незамеченным для многих, но для сотен латвийских семей оно — луч надежды в кромешной тьме. Речь идет о создании, наконец, работающего механизма принудительного лечения несовершеннолетних от алкогольной и наркотической зависимости. Родительский крик о помощи, кажется, был услышан.
Латвийские родители детей, попавших в ловушку зависимости, годами бились в закрытые двери. Их 14-летний, 15-летний, 16-летний ребенок на их глазах губил себя, а государство разводило руками: «Он не хочет, мы не можем заставить».
Закон, защищающий права пациента, на практике становился смертным приговором для ребенка, не способного оценить опасность своего положения. Теперь этот правовой и человеческий парадокс, возможно, будет разрешен.
Страшные цифры детской беды
Прежде чем говорить о законах, давайте взглянем на сухую, но от этого не менее ужасающую статистику, которая легла в основу грядущих перемен. Это не просто цифры, это детские жизни.
В августе 2024 года Бюро омбудсмена представило доклад о помощи детям, употребляющим вещества, вызывающие привыкание. Данные, собранные для этого доклада, рисуют мрачную картину:
- Растет число госпитализаций: В 2021 году в стационарах лечились 146 детей с диагнозами, связанными с употреблением психоактивных веществ, в 2022-м — уже 167, а в 2023-м — 204 ребенка.
- Амбулаторная помощь все нужнее: Число детей, получавших амбулаторную помощь по тем же причинам, выросло с 743 в 2021 году до 1049 в 2023-м.
- Экстренные вызовы: Только за 2023 год Служба неотложной медицинской помощи (СНМП) из-за употребления наркотиков доставила в больницы 141 ребенка. Из-за алкогольного опьянения — 664 ребенка.
- Итог за год: В общей сложности за год 805 детей в состоянии опьянения были в срочном порядке доставлены в лечебные учреждения для оценки состояния их здоровья.
За каждой этой цифрой стоит трагедия: отравление, передозировка, потерянное здоровье и отчаяние близких. Но самое страшное то, что до сих пор система чаще всего просто «латала дыры» — спасала детей и подростков в остром состоянии и отпускала обратно в ту же среду, без реальных инструментов для дальнейшего лечения и реабилитации.
«Мой ребенок умирает, а я бессильна»
В социальных сетях и на форумах можно найти десятки историй, похожих одна на другую, как страшные сны. Родители, чьи подростки попали в зависимость, описывают свой путь по кругам ада.
«Он начал с "травки", теперь это "кристалл". Он ворует деньги из дома. Он агрессивен. Мы умоляли его лечиться. Ходили к наркологу. Он отказался. В полиции сказали, что без его согласия ничего сделать не могут. Мне ждать, пока он умрет от передозировки или сядет в тюрьму?» — пишет одна из матерей в закрытой группе поддержки.
Другая мать-одиночка 12 сентября 2024 года поделилась в социальных сетях своей историей: «Моему сыну 16, он начал употреблять наркотики. Я обращалась везде: в больницы, к наркологам, в полицию. Но никто не может заставить его лечиться, если он сам не хочет. Он уходит из дома, я не знаю, где он и с кем. Я боюсь, что потеряю его». Комментарии к посту полны сочувствия: «Это кошмар, у нас та же история. Система не работает, врачи разводят руками, а полиция только штрафует», — пишет пользователь @LaimaR.
А вот рассказ Иевы из Даугавпилса (имя изменено), опубликованный в Delfi.lv от 20 августа 2024 года: «Моя дочь в 15 лет начала пить с друзьями. Сначала это были вечеринки, потом — ежедневно. Я пыталась записать ее к наркологу, но в больнице сказали, что без ее согласия ничего не могут сделать. Она смеется мне в лицо, а я не сплю ночами, боясь, что она не вернется домой». Читатели в комментариях к статье выражают возмущение: «Где помощь государства? Почему родителей оставляют один на один с этой бедой?».
Другая история, прозвучавшая в СМИ: 17-летняя девушка из Риги также несколько раз попадала в больницу с алкогольным отравлением. Врачи снимали интоксикацию и выписывали. Родители пытались положить ее в реабилитационный центр, но та наотрез отказывалась. Семейный врач лишь разводил руками, ведь формально девушка уже с 14 лет имела право на отказ от лечения.
Эти истории объединяет одно — чувство полного бессилия. Родители, которые по закону несут ответственность за жизнь и здоровье своего ребенка, оказывались лишены главного — возможности его спасти вопреки его собственным, искаженным зависимостью решениям.
Как омбудсмен вскрыл нарыв системы
Именно это системное противоречие и стало объектом пристального внимания омбудсмена Юриса Янсонса. В августе 2024 года его бюро опубликовало разгромный доклад, в котором действующая система помощи детям с зависимостями была подвергнута жесткой критике. Для подготовки отчета были изучены нормативные акты и запрошена информация у всех вовлеченных ведомств.
Выводы и рекомендации омбудсмена
Доклад вскрыл целый пласт проблем, которые делали систему неработоспособной:
- Законодательный парадокс. Главная проблема — конфликт законов. Закон о защите прав детей (BTAL) и другие нормативные акты предусматривают возможность обязательного лечения ребенка. Однако основной, «врачебный» закон — Закон о лечении — гласит, что лечение от зависимости происходит добровольно. На практике врачи руководствуются именно Законом о лечении.
- Право врача на отказ. Закон о лечении дает врачу право отказаться от дальнейшего ведения пациента, если тот не выполняет указания, при этом для детей не сделано исключения. Подростков, нарушавших правила, просто исключали из программ, не предлагая никакой альтернативы.
- Нехватка мест и услуг: В стране недостаточно больничных коек для детей с острой интоксикацией, особенно в Риге. Единственное учреждение, где есть программа стационарной мотивации для подростков — больница «Гинтермуйжа» — может принять всего 5-7 человек в месяц, из-за чего образуются многомесячные очереди.
- Информационный вакуум: Семейные врачи часто даже не узнают, что их юный пациент попал в больницу в состоянии опьянения, так как система не обеспечивает автоматической передачи этой информации. Родители же в большинстве случаев скрывают этот факт.
- Провал социальной реабилитации: Государство должно обеспечивать социальную реабилитацию для детей с зависимостями, но Министерство благосостояния долгое время не могло найти поставщика этой услуги в виде институции. Услуга по месту жительства доступна лишь в 9 городах Латвии, что не обеспечивает равных возможностей для всех.
- Неполный регистр пациентов: Наркологи, желая «защитить» ребенка от стигмы, часто не ставят диагноз «зависимость», а указывают более мягкие формулировки. В итоге официальная статистика не отражает реального масштаба проблемы.
Итоговый вывод омбудсмена был суров: Министерство здравоохранения и Министерство благосостояния допустили существенное нарушение прав ребенка на жизнь, здоровье и развитие, не обеспечив доступность наркологических и реабилитационных услуг. Были даны конкретные предложения, главные из которых — устранить правовые противоречия, обеспечить финансирование и доступность услуг, а также наладить обмен информацией между всеми службами.
Ответ Минздрава: как будет работать новый механизм
Ответом на доклад омбудсмена и поручение Сейма стала разработка Министерством здравоохранения поправок к Закону о лечении. Цель — создать, наконец, четкий и работающий порядок принудительного лечения несовершеннолетних, в центре которого наилучшие интересы ребенка, а не его формальное право на отказ.
В рамках первого проекта детей будут отправлять на принудительно лечение по решению консилиума врачей. Одни родители в шоке, другие ждут поправок с облегчением: «Наконец-то!»
Предполагается, что новый пункт 64.1 Закона о лечении уже этим летом установит порядок госпитализации, оценки и лечения подростков, употребляющих алкоголь, наркотики, психотропные или токсические вещества. Ключевые изменения:
- Ограничение прав ради здоровья - больницы получат право временно ограничивать основные права подростка для предотвращения угрозы его жизни или здоровью.
- Оценка рисков. В течение 72 часов после госпитализации нарколог, психиатр по зависимостям или детский психиатр оценит риски для здоровья и жизни подростка, а также социальные факторы, влияющие на лечение.
- Решение о принудительном лечении. Консилиум врачей может принять решение о принудительном стационарном лечении без согласия подростка, если есть угроза его жизни или здоровью, а другие методы лечения невозможны или неэффективны. Это решение направляется в суд для утверждения.
- Роль суда. Суд рассматривает решение в течение 72 часов в закрытом заседании или по видеоконференции, с участием представителей больницы, подростка (если ему 14 лет и старше), его законного представителя, прокурора и адвоката. Подросток имеет право на юридическую помощь.
- Полиция и социальные службы. Полиция обязана доставлять подростка обратно в больницу, если он самовольно ее покидает. Социальные службы информируются о необходимых мерах реабилитации.
- Срок действия. До 31 декабря 2027 года поправки будут применяться в трех больницах – полностью в Детской клинической университетской больнице, частично в больнице «Гинтермуйжа» и Детской психоневрологической больнице «Айнажи».
А что говорят специалисты?
Проблема в том, что новый закон не может решить всех проблем, пока государство не предусмотрит для этого дополнительное финансирование. Ведь одним только законом нельзя увеличить количество доступных коек в больницах или штат социальных работников, которые должны работать с подростками после выписки из больницы.
Нарколог Айнарс Литвинс в интервью TVNET (15 ноября 2024 года) логично отметил, что «поправки — это шаг вперед, но без дополнительного финансирования и расширения программ реабилитации они рискуют остаться на бумаге. Нам нужны не только больницы, но и долгосрочные программы поддержки».
Психолог Илзе Новик, в своем посте в социальной сети X от 17 ноября 2024 года тоже не до конца уверена в целостности нового закона: «Принудительное лечение — сложный вопрос. Важно, чтобы оно сопровождалось психологической и социальной поддержкой, иначе мы просто загоняем подростков в угол».
Примерно такое же мнение высказала представитель Ассоциации социальных работников Латвии Линда Баумане (Delfi.lv, 16 ноября 2024 года): «Без доступной социальной реабилитации поправки будут половинчатым решением. Государство должно вложиться в инфраструктуру».
Новый закон: инструкция для родителей. 30 вопросов и ответов
Но пока нам обещают только закон, и сейчас важно понять, как именно он будет действовать.
Итак, ваш ребенок в беде. Что изменится для вас уже в ближайшее время, когда Сейм примет эти поправки в окончательном чтении? Мы подготовили подробные разъяснения на основе текста законопроекта.
■ С чего все начинается?
Процесс запускается, когда несовершеннолетний попадает в стационарное лечебное учреждение в состоянии алкогольного, наркотического или иного токсического опьянения.
■ Может ли полиция помочь доставить ребенка в больницу?
Да, полиция обязана доставить ребенка в больницу, если он находится в состоянии опьянения и представляет угрозу.
■ Что произойдет в больнице в первую очередь?
В течение 72 часов с момента поступления специалист (нарколог, психиатр или детский психиатр) должен оценить риски для здоровья и жизни ребенка, а также социальные риски.
■ Кто принимает решение о принудительном лечении?
Решение принимает консилиум врачей лечебного учреждения.
■ На каком основании врачи могут принять такое решение?
Должны быть соблюдены два критерия: существует существенная угроза жизни или здоровью несовершеннолетнего, связанная с употреблением веществ, а другие, менее ограничивающие права способы лечения, невозможны или неэффективны.
■ Решение врачей — это окончательный вердикт?
Нет. Если ребенок (или его представитель) не согласен на лечение, решение консилиума немедленно направляется в районный (городской) суд по месту нахождения больницы для утверждения.
■ Может ли больница удерживать ребенка до решения суда?
Да. Если врачи видят угрозу жизни или здоровью, больница обязана ограничить возможность подростка самовольно покинуть учреждение до принятия решения консилиумом или судом.
■ А если он все-таки сбежит?
Больница немедленно сообщит об этом в Государственную или муниципальную полицию, которая должна будет доставить беглеца обратно.
■ Как быстро суд должен рассмотреть дело?
Суд должен рассмотреть материалы как можно скорее, но не позднее чем в течение 72 часов после их получения.
■ Моему ребенку предоставят адвоката?
Да. Суд немедленно приглашает адвоката по дежурному графику для оказания юридической помощи.
■ Кто оплачивает услуги адвоката?
Их покрывает государство через Судебную администрацию.
■ Я как родитель смогу участвовать в суде?
Да. Судебное заседание проходит при участии представителя больницы, представителя несовершеннолетнего (родителя/опекуна), прокурора и адвоката. Сам несовершеннолетний также имеет право участвовать.
■ Где будет проходить суд?
Заседание проходит в закрытом режиме, как правило, прямо в лечебном учреждении, где находится ребенок, или удаленно в режиме видеоконференции.
■ Могу ли я ознакомиться с материалами дела?
Да, представитель несовершеннолетнего и адвокат имеют право ознакомиться с решением консилиума и приложенными к нему документами.
■ А поговорить с ребенком до суда?
Да, больница обязана обеспечить возможность встречи адвоката или представителя с несовершеннолетним для консультации.
■ Можно ли отложить заседание суда?
Да, судья по своей инициативе или по мотивированной просьбе представителя или адвоката может отложить рассмотрение дела на срок не более 48 часов.
■ Что будет указано в решении суда?
Мотивы, правовые нормы, решение (утвердить или отклонить решение врачей) и порядок обжалования.
■ Если суд утвердил лечение, решение вступает в силу сразу?
Да, решение подлежит немедленному исполнению.
■ Можно ли обжаловать решение суда?
Да, можно подать жалобу в суд высшей инстанции в течение 10 дней.
■ Обжалование приостановит принудительное лечение?
Нет, подача жалобы не приостанавливает исполнение решения.
■ Как будет рассмотрена жалоба?
Судья суда высшей инстанции рассматривает ее в письменном процессе в течение пяти рабочих дней.
■ Что, если мой ребенок младше 14 лет?
Процедура та же, но ребенок не участвует в судебном заседании напрямую.
■ Будет ли информация о лечении конфиденциальной?
Да, но данные могут попасть в наркологический регистр, что может повлиять на статистику.
■ Куда отправят ребенка на лечение?
В решении суда будет указано конкретное учреждение. Это может быть стационарная мотивационная программа на срок до 2 месяцев. Больница, где ребенок находился изначально, обеспечивает его транспортировку.
■ С какого момента начинается отсчет срока лечения?
С момента, когда ребенок по решению суда доставлен в стационар для получения наркологического лечения.
■ Что будет, если ребенок сбежит уже из того места, куда его направили на лечение?
Лечебное учреждение сообщает в полицию, которая обеспечивает возвращение несовершеннолетнего обратно, а также информирует его представителя (родителя).
■ Будут ли другие службы вовлечены в процесс?
Да. Социальная служба, сиротский суд, полиция обязаны по запросу больницы оперативно предоставлять информацию, необходимую для оценки социальных рисков.
■ Что произойдет по окончании лечения?
Не позднее чем за 72 часа до выписки лечебное учреждение информирует несовершеннолетнего, его представителя и муниципальную социальную службу о дальнейших необходимых социальных услугах. Это делается для обеспечения непрерывности помощи.
■ Этот новый порядок будет действовать по всей Латвии?
На начальном этапе — нет. Это пилотный проект. До 31 декабря 2027 года полный цикл (включая решение суда) будет реализовываться только в Детской клинической университетской больнице.
■ Какие еще больницы участвуют в пилотном проекте?
Больница «Гинтермуйжа» и Детская психоневрологическая больница «Айнажи» также будут иметь право ограничивать самовольный уход пациента и информировать соцслужбы, то есть выполнять часть новых функций.
■ Когда этот закон вступит в силу?
Планируется, что новые правила игры вступят в силу этим летом, но впереди у поправок еще 3-е чтение в Сейме.
■ Почему закон принимают в срочном порядке?
В аннотации указано, что это необходимо для защиты общественных интересов, сдерживания роста спроса на наркотики и уменьшения вреда, причиняемого Латвии.
■ В чем главная цель всех этих сложных процедур?
Цель — создать работающий механизм, при котором решение о лечении принимается на основе оценки рисков и в наилучших интересах ребенка, с привлечением суда для соблюдения баланса прав, и обеспечить непрерывный процесс помощи — от снятия интоксикации до социальной реабилитации.
Годами правовая система заставляла родителей и врачей выбирать между плохим и очень плохим, по сути, позволяя ребенку «реализовать свое право» на саморазрушение. Предложенные поправки — это попытка разорвать этот порочный круг. Это не панацея, но хотя бы какой-то инструмент, которого так долго ждали отчаявшиеся семьи. Теперь слово за депутатами Сейма, которые своим голосованием решат, когда этот инструмент получит законную силу.
