В октябре прошлого года улицу Академика Келдыша в Риге переименовали в улицу братьев Каудзите. Понятно, что авторы этой идеи хотели «как лучше»: убрать со столичных улиц все, напоминающее о России.
Но в данном случае получилось странно. Латышские писатели и просветители Рейнис и Матис Каудзите и с Россией, и с русской культурой связаны прочно.
За царя
Старший из братьев, Рейнис, он же Рейнгольд (1839–1920), был в составе делегации Рижского латышского общества, которая 24 июня 1883 года посетила Зимний дворец в Петербурге. Они прибыли на похороны Александра II и коронацию Александра III и вручили новому императору приветственный адрес.
Это была первая латышская делегация в царском дворце. Рейнис знал русский язык и настоял, чтобы его выучил его младший брат Матис (1848–1926). Как он вспоминал, «тогда все разумные люди полагали знание русского языка залогом успехов в будущем».
Впоследствии Матис перевел на латышский язык стихотворения Пушкина и Лермонтова, играл в любительских постановках «Ревизора» Гоголя и пьес Островского. Кроме того, написал учебник истории развития Российской империи, переведенный на русский язык в 1892 году. В котором писал: «А особенно же теперь под надeжною защитою русского правительства латышский народ преуспевает как в умственном, так и материальном отношениях… Да сохраняет Бог и впредь нашего могущественного Государя, праведную и милостивую душу его, старательность и покорность подданных!»
Это должен знать каждый
Но, конечно, главным трудом братьев считается первый в латышской литературе реалистический роман «Времена землемеров». В этом году исполняется 145 лет со дня его выхода. Авторы дали широкое изображение сельской жизни своего времени, нарисовали яркие образы, известные каждому латышу. Это вообще главная латышская книга. Каждый латыш обязательно должен знать имена персонажей романа Шваукста, Пиетука Крустыня, Дрекберга, Пратниека и Кенциса.
Последний, со своим длинным тонким носом и «подарком» землемеру под мышкой долгое время был любимым образом резчиков по дереву, Пиетуком Крустынем в народе зовут краснобаев, а Шваукстами спесивых, тупых бахвалов.
Действие романа происходит во второй половине XIX века в Слатавской и Чангальской волостях. В соседние волости приезжают землемеры. Им предстоит заново установить границы крестьянских наделов. Богатый арендатор баронской земли Пратниекс убедил своих соседей в необходимости задобрить приехавших чиновников и дать им хорошую взятку. С его помощью приeмные родители девушки, к которой он сватался, смогли отобрать землю бедняка Каспара – удачливого соперника Пратниекса в благосклонности красавицы Лиене. После разорения Каспара Пратниекс мечтает добиться от Лиене согласия стать его женой. Он не знает, что Лиене уже сделала свой выбор. Каспар, принятый по недоразумению за афериста Грабовского, становится жертвой разбойников. Убитая горем Лиене, проклятая своей матерью за отказ повиноваться воле родителей и выйти замуж за Пратниекса, сходит с ума и кончает жизнь самоубийством. Все эти страсти сопровождаются весьма сатирическим изображением персонажей, недаром специалисты находили влияние Гоголя.
Мечта сбывается
Роман неоднократно инсценировался, а вот с экранизациями ему везло не очень. Их было две. Первую осуществил Волдемар Пуце, режиссер с довоенным опытом, создатель первого советского латвийского фильма «Каугурское восстание» (1940). Во время немецкой оккупации он остался в Риге и тоже занимался кино, но немецким. С немцами уехал в Германию, в 1947 году вернулся, был арестован и выслан с семьей в Воркуту. Вернулся после смерти Сталина, возглавлял Рижский театр оперетты.
В 1964 году начал работу над фильмом «Времена землемеров», о чем мечтал 30 лет. Но в Комитете по кинематографии в Москве долго не утверждали сценарий – сомневались, воспримет ли фильм широкая аудитория. Сам режиссер на вопрос «Что представляло для вас самую большую трудность?» отвечал: «Создание сценария. Эпопея братьев Каудзите содержит около 500 страниц, а размер сценария не должен превышать 60!» В конце концов, Москва разрешила включение сценария в тематический план студии, но предупредила, что режиссeру понадобится серьeзная помощь.
«Мы старались, – говорил режиссер, – как можно бережнее обращаться с классическим наследием, донести до современного зрителя философское зерно романа. Нас интересовали судьбы людей, через которые преломлялись социальные сдвиги в латышской деревне в эпоху наступления капитализма».
Пуце рассказывал: «Вся съемочная группа работала с чувством огромной ответственности. Местом съемки были выбраны берега озера Кала близ местечка Вестиене. В массовых сценах, наряду с профессиональными актерами, участвовали и местные жители, в частности, музыканты духового оркестра».
Кинопробы были длительными. «Я хочу иметь чистую совесть, чтобы сказать: на эту роль испробованы все возможные кандидатуры», – говорил режиссер. При подборе актеров руководствовались в том числе каноническими иллюстрациями к роману художника Эдуарда Бреценса. На роль Лиены пробовали Иеву Мурниеце, но ей, уже в третий раз, перешла дорогу Вия Артмане, хотя была старше на 11 лет. Причем в фильме она блондинка, хотя по книге у ее героини были каштановые волосы. На роль Каспара был выбран Гунар Цилинский, а на роль Олини – Эльзя Радзиня. Эти актеры были знакомы советским зрителям по фильмам «Сильные духом» и «Гамлет».
На каждого не угодишь
Съемки начались в апреле 1968 года в Арайши со сценой ярмарки, в которой принимают участие около 300 участников массовки. Специально были найдены черно-белые коровы, актерам давали настоящие пиво и сыр. Все должно было быть, как во времена братьев Каудзите. «Деревенская жизнь должна быть у тебя в крови, ты должен чувствовать запах старых латвийских домов, знать, как работает ткацкий станок, найти нужное место для каждого ведра... Без всего этого может выйти легкомысленная, оперная версия», – считал режиссер.
Съемки шли до августа, но было немало простоев, так как фильм снимался на цветную пленку и требовалось идеальное солнечное освещение.
В конце октября 1968 года пресса, подробно освещавшая ход съемок, сообщила: «Сейчас работа над фильмом закончена. На днях художественный совет киностудии просмотрел новый фильм и дал ему хорошую оценку».
«В фильме один из крестьян, говоря об отмеренной земле, замечает, что, будь землемер семи пядей во лбу, все равно на каждого не угодишь, – говорил Пуце. – Вот и мы, отдавая свою работу на суд зрителей, понимаем, что не все ее одобрят».
Первые показы состоялись в ноябре в Цесисе, Вестиене и других местах, где снимался фильм, а также в Звейниекциемсе. Пресса писала: «В клубе не хватило стульев на всех зрителей. Некоторые смотрели стоя. Хотя было довольно холодно, из сельскохозяйственной артели приехали люди на грузовике». Большинству зрителей фильм понравился, они назвали его замечательным примером того, как следует делать экранизацию классики. Но это в Латвии. За ее пределами популярность фильма была гораздо ниже.
Латвийские критики отзывались без восторга: они считали, что режиссeр «фактически добровольно и принципиально отказался от права на создание самостоятельного художественного произведения». «Проскользнула череда знакомых со школьных лет персонажей». Отмечали, что хотя Пуце обещал «придать будущему произведению искусства поистине современное звучание, ведь зависть, взяточничество еще не везде и полностью искоренены», обещания не выполнил. Писатель Бруно Саулиетис критиковал: «Очень трудно уловить авторское отношение к материалу, главенствующее значение в картине приобрела иллюстративность. Фильм оказался лишенным центрального смыслового стержня. Куда-то исчезли также сочный народный юмор и сатира, придававшие яркую неповторимость образам произведений братьев Каудзите».
Хотя фильм получился весьма добротным, с хорошими актерами, но событием он не стал. Всего в советском прокате в 1970 году его посмотрели 4,8 миллиона зрителей.
Слово депутата
19 апреля 1990 года газета «Ригас Балсс» сообщила: «Вчера в секции телевизионных фильмов Рижской киностудии режиссер Варис Брасла начал съемки трехсерийного фильма по роману братьев Каудзите, уже вторую экранизацию «Времен землемеров». В фильме примут участие Индра Бурковска, Илга Томасе, Янис Паукштелло, Петерис Лиепиньш, Янис Рейннс, Юрис Жагарс и другие латышские актеры».
Варис Брасла был вторым режиссером на первой экранизации. А новая, телевизионная, снималась по заказу Гостелерадио СССР. Художник фильма Петерис Розенбергс писал в журнале «Максла»: «Москва по-прежнему дает заказы и выделяет деньги Рижской киностудии. Потому что на национальной студии нет денег из-за бедности. Этому можно только удивляться. Что интересного московским русским в наших латвийских Кенцисе и Павулсе, а также в других пройдохах из Пиебалги?
Как раз в Пиебалге, в Цесисском районе, на родине братьев, фильм и снимали. Варис Брасла вспоминал: «Сложная ситуация была с «Временами землемеров». Утверждение сценария в Москве, Центральное телевидение, съемки, условия после съемок – все эти события невозможно отделить от той исторической катастрофы, в которой мы находились. От начала фильма и до его завершения как будто прошло много лет, все стало по-другому. Как сейчас помню – мы ехали на съемки в Вецпиебалгу, остановились у моста, когда в Верховном Совете подсчитывали голоса – сколько «за» и сколько «против» независимости».
Самого Браслу тогда избрали депутатом Рижского городского Совета. Он заявлял: «Ригу нужно начинать лечить. Иногда хочется буквально схватиться за голову, когда слышишь очередной безнадежный отчет о работе городского транспорта или о водо- и теплоснабжении. Все городское хозяйство в таком состоянии, что к чему ни прикоснись, все рушится». Однако депутатским обязанностям уделял мало времени – был на съемках. И вместо приема избирателей проводил время так: «В общем, это было прекрасное лето. Площадь Мадоны. Птицы, пиво и женщины. Все как и должно быть в киноэкспедиции. Сразу после Янова дня мы собираемся снимать торжественный ужин. Накрыты столы, установлено оборудование, но все немного расслабленные, как после Янова дня. Местные жители, участвующие в массовых зрелищах, кричат из каждого куста – режиссер, иди, присоединяйся к нам!»
По мотивам
Все, конечно, было не так гладко. Художник Розенбергс писал: «Латвийское кинопроизводство находится в агонии. Мы не работаем, а «выходим из положения», из бедности. Ни о какой исторической съемке не может быть и речи. Для этого необходим значительный запас реквизита, мебели и антиквариата…»
Режиссер вспоминал: «В фильме нужно было обустроить огромный блок из 107 персонажей, с бородами, костюмами, лошадьми и прочими атрибутами. Собрать все это воедино было сложно, некая эклектика, наверное, все же осталась».
На главные роли были приглашены никому не известные актеры-любители. Улдис Думпис и Гирт Яковлев играли в эпизодах. Но дело даже не в этом. Режиссер утверждал: «Фильм не будет ни экранизацией романа Каудзите, ни историко-этнографической кинематографией – ни в коем случае! Алвис Лапиньш создал сценарий «по мотивам», обновив эту работу, но также избегая спекуляций с современными элементами».
Однако критики были недовольны появляющимися в фильме намеками на тогдашние общественно-политические обстоятельства. «Собрания слатавских ораторов явно пародируют заседания Верховного Совета с их характерными фракционными дрязгами. А вот неоднократное пение царского российского гимна можно понимать как намек в сторону нынешней власти в Москве», – указывал критик Арминс Леиньш. Хотя зрителей это веселило.
В Латвии фильм с осени 1991 года показывали в кинотеатрах, билеты в которые подорожали. В Риге так решила комиссия Рижской думы по культуре и образованию, в которой состоял Варис Брасла. Он признавал, что не всe в телефильме получилось, но говорил: «Если бы фильм вышел на год раньше, он имел бы другой резонанс, но 1991 год уже не был временем для интереса к кино. Все читали газеты, слушали радио, ждали телевизионных новостей... Когда я показал фильм в Москве, я почувствовал, что отношение холодное, хотя прямых претензий не было. Конечно, кино для них тоже уже не было самым главным».
Послесловие
И действительно, российские зрители увидели телефильм только 24 февраля 1992 года, по телеканалу «Останкино». Причем в титрах значилось: «Латвияс кино» по заказу ТПО «Союзтелефильм», а не Рижская киностудия. Никаких отзывов не сохранилось, скорее всего, его мало кто видел. Хотя нет, поэтесса Анда Лице писала: «Только что по телевидению показали новые «Времена землемеров» в трех сериях. Поначалу героев Каудзите даже было трудно узнать – всe и все были вымучены. Мне жаль русского зрителя, для которого предназначен фильм, и мне жаль «Времена землемеров».
